В мае 1942 года немцы решили покончить с парти­занским краем в Дятьковском районе. Они сняли из-под Жиздры две эсэсовские дивизии и направили их на борьбу с нами. Силы были неравны. Партизаны покида­ли деревни и села и с боями отходили в лес.

Восьмого июня, после того, как гитлеровцы сожгли деревни Дорожево, Домашово, Ляды, Першино, Васильевку, большой участок леса оказался блокирован неприя­телем. Во вражеском кольце очутилось несколько отря­дов. Среди них два отряда Брянских — городской и рай­онный, отряды Горбачева, Орлова, Журавлева, Денисо­ва, Рудакова и Дурнева.

Командиры отрядов собрались на совещание, чтобы обсудить создавшуюся обстановку и наметить план дей­ствий. Совещание единодушно решило: всем окруженным отрядам немедленно перебраться в Клетнянский лес. Мы плохо знали обстановку в Жуковском и Клетнянском районах, через которые предстояло идти, и поэтому рассчитывали на помощь жуковцев, С ними мы держали связь.

Выход отрядов намечался в день совещания. К две­надцати часам ночи все отряды собрались в лагере Ор­лова и оттуда двинулись в поход. На месте остались лишь ромашинцы. Им поручалось прикрыть наш отход. Не успели мы пройти и двух километров, как в тылу колонны поднялась стрельба. Это отряд Ромашина встре­тил карателей.

Отряды поочередно залегали в засаду, встречали неприятеля и продолжали двигаться по своему маршруту.

Эсэсовцы преследовали нас целый день. Лишь к вече­ру, когда небо заволокло тучами, и пошел дождь, уда­лось оторваться от гитлеровцев.

На рассвете отряды оказались возле деревни Старое Лавшино. Предполагалось, что в ее окрестности находится штаб жуковских партизан,

- Протопали мы, должно, верст сорок, — заметил Горбачев. — Неплохо бы дать людям передохнуть, об­сушиться.

С ним согласились. В деревню направилась разведка. Но она огорчила нас своим сообщением. В Старом Лак­шине располагалось свыше тысячи вражеских солдат. Пришлось обходить деревню стороной и продолжать поиски лагеря жуковских партизан. Мы долго плутали по лесной чащобе и, не встретив партизан Воробьева, сделали привал.

Короткий отдых не восстановил силы. Но нужно было двигаться. Обойдя Старое Лавшино с южной стороны, колонна остановилась на опушке леса. Ребята присели, как шли, отряд за отрядом. Горбачева вызвали в голову колонны. Минут через десять он возвратился и сообщил, что идти такой лавиной в лагерь жуковских партизан нельзя: можно испугать их, завяжется бой. На связь с ними пойдут Ромашин, Дука и Орлов. Нам приказано дожидаться командиров отрядов здесь, на опушке.

Частая оружейная стрельба с правой стороны (по хо­ду колонны) встрепенула всех партизан. Сон и дремоту сняло как рукой.

- Кто бьет? Откуда бьет? — послышались вопросы.

Через минуту пробежал по цепи Александр Тимофе­евич Писарев. Он оставался старшим над всеми отряда­ми до возвращения командиров, ушедших на связь.

- Кого заметили? По ком ведут огонь? — торопливо спрашивал он.

Ответа никто не мог дать. Все люди были налицо, за исключением Ромашина, Дуки и Орлова.

- Занять оборону! — приказал Писарев.

Партизаны растянулись цепочкой по лесу километра на три. В направлении выстрелов была выслана раз­ведка.

- Как думаешь, с кем фрицы воюют? — спросил Ка­менев Горбачева. — И чего они кричат «ура»?

- Кто ж их знает. Иди да спроси, — ответил тот.

Обстановка вскоре прояснилась. Впереди нас несколь­ко десятков жуковских партизан сдерживали эсэсовцев, которые стремились ворваться в их лагерь.

- Подготовиться к бою! - передалось по цепочке.— Без команды не стрелять! Бить в упор... Поможем ребя­там.

Разведчики, связавшись с жуковскими партизанами, передали им наше решение, и те стали отходить. И от­ступали они до тех пор, пока не оказались за нашей цепью.

Гитлеровцы, чувствуя, что сопротивление сломано, поднялись во весь рост и с криком ринулись на жуковцев. Они и не подозревали, что перед ними залегли мы.

Партизаны, плотно прижавшись к земле, с нетерпени­ем ждали команды. Нервы у каждого натянулись, как струны. Казалось, сорвись один и побеги, и поднимется такая паника, которую ничем не унять.

Эсэсовцы подошли к нам вплотную, и когда прозвуча­ла команда «огонь!», несколько десятков их успело бро­ситься на партизан ромашинского отряда.

Партизаны открыли ураганный огонь. Девяносто три пулемета, свыше трехсот автоматов хлестнули свинцовым дождем по врагу.

Огонь продолжался минут пятнадцать, и когда пре­кратилась стрельба, впереди все было усеяно трупами. Вражеские солдаты больше не показывались.

Минут через двадцать в нашем расположении начали рваться снаряды. Писарев дал команду отходить отрядам на Сельцо. Одновременно он послал разведчиков в Жу­ковский лагерь, чтобы предупредить Дуку, Ромашина и Орлова об этом.

На дневку мы расположились недалеко от поселка Сельцо. В восемь часов на развилке дорог затрещал не­мецкий автомат. Это гитлеровский патруль, подбадривая себя, время от времени бил по лесу... Он прошел, и мы его не тронули. Вслед за ним с уздечкой в руках пока­зался сельповский мужик. Он заметил нас, и мы его за­держали.

- Кто?

- Куда идешь?

- Зачем?

- Лошадь проклятущая куда-то подевалась. Как сквозь землю провалилась... Пахать собрался...

- Это что же, люди с базара, а Назар на базар. Все уже отсеялись... Постой, да это ж сельповский полицай,— всплеснул руками маленький заросший, как леший, пар­тизан.

Задержанный признался, что работает в полиции.

Разослали нас немцы по всему лесу, — рассказывал он, — чтобы узнать, в каком направлении движутся советские войска... Говорят, из-под Кирова (там прохо­дил фронт) прибыла целая армия... Под Старым Лавшином, слышно, они полностью уничтожили батальон эсэ­совцев... Так вот, раз — и нету. — И полицай сделал жест рукой. — Да что им батальон, — продолжал он. — В панике германцы... Войска, слышно, будут выводить из леса до выяснения обстановки.

Мы рассмеялись и обрадовались, что гитлеровцы не знают, кто уничтожил их батальон, что они приняли нас за «целую армию».

В одиннадцать часов дня в отряд возвратились Дука, Ромашин, Орлов. Вместе с ними прибыл командир Жу­ковского партизанского отряда К. Воробьев.

...К вечеру разведка подтвердила слова полицая: фа­шистское командование сняло блокаду Дятьковских ле­сов. И наши отряды вернулись на прежние базы.

КЛЕТНЯНСКИЙ ПРАЗДНИК

Наша бригада стояла в Клетнянских лесах. На фрон­тах Отечественной войны одерживалась победа за побе­дой. Фашистская армия неудержимо катилась на запад.

Оккупанты, стремясь показать местному населению, да и своим войскам, что дела их не так уж плохи, неред­ко устраивали различные празднества. Такой праздник предполагалось провести и в Клетне 10 августа 1943 го­да. В этот день исполнялось два года, как фашисты окку­пировали Клетню.

Праздник был широко разрекламирован, гитлеровцы готовились к нему, как к большому торжеству. На празднество в Клетню должно было прибыть большое немец­кое начальство.

Мы тоже не остались безучастны к этому событию. Разведчики Михаил Анциферов, Василий Прозоров, Володя Филиппов начали уточнять, где будут проводиться празднества, кто, как и откуда прибудет в Клетню. Бы­ло установлено, что «гости» приедут утром 10 августа специальным поездом из Жуковки.

Командование бригады поручило подрывникам зара­нее подыскать место для минирования дороги. Но фаши­сты усилили охрану, и к ней нельзя было подойти ни днем, ни ночью.

- Сделаем засаду, — предложили в штабе бригады.

- Засаду можно устроить, — подтвердил командир батальона Тагинцев. — Километрах в четырех от Ниж­них Окулич немцы вырубили возле дороги кустарник и стащили его к лесу. За ним спрячется полк,

- Ну, вот и добре, — обрадовался Горбачев. — Бе­ри своих людей и айда в засаду.

Вечером девятого августа Тагинцев доложил Гор­бачеву:

- Товарищ командир бригады! Батальон в количест­ве 180 человек готов к выполнению задания. На воору­жении батальона сто винтовок, пятьдесят автоматов, де­сять пулеметов, два миномета и два ружья ПТР.

Андрей Сергеевич Горбачев перед строем еще раз пояснил задачу партизанам, и батальон Тагинцева вы­шел из лагеря.

...В Клетне шли последние приготовления к праздни­ку. На центральной площади возводились подмостки для выступления артистов, гитлеровцы мылись, чистились, приводили себя в порядок. Клетнянский бургомистр по­добрал делегацию для встречи высокопоставленных особ фашистской армии хлебом-солью. В поселок приехали даже киношники, чтобы заснять торжество.

Батальон до рассвета подошел к Нижним Окуличам и залег в засаду. Утро выдалось на редкость для летних дней свежее, и партизаны дрожали от сырости и холода.

С нетерпением ждал каждый партизан поезда, у каж­дого были счеты с фашистами. Вот автоматчик Вася Про­зоров. Он не забыл, как в 1941 году, когда лежал в дерев­не Журиничи Брянского района в госпитале, фашисты расстреляли всех раненых, имеющих прически, а стри­женых (среди которых был и он) выбросили на улицу. Он не забыл, как в деревнях Брянщины гитлеровцы рас­стреливали стариков, детей и женщин, сжигали людей живьем, угоняли людей в рабство.

Рядом Ефим Алещенко. Это фашисты заставили его бросить больную старуху в Почепском районе, это они оторвали его от земли и вынудили взяться за оружие.

А там еще и еще, и таких сто восемьдесят, и каждый из них зорко смотрел за железной дорогой и крепче сжи­мал в руках оружие.

Протяжный свисток паровоза. Поезд шел тихо, со всеми предосторожностями. Впереди и сзади локомотива были прицеплены по две пустые платформы. Делалось это для того, если бы дорога оказалась заминирован­ной, то заряд взорвался бы под платформами, и «гости», едущие в четырех классных вагонах, оказались бы невре­димы.

Бронебойщик Иван Панин долго целился, и когда звонкий, резкий выстрел разорвал тишину, паровоз оку­тался паром. Тотчас партизаны открыли огонь по соста­ву из всех видов оружия. Поезд стал. Батальон бросился к вагонам, которые окутались густым черным дымом и пламенем.

Гитлеровцы, охранявшие этот участок дороги, бежа­ли, Ушло от пуль и несколько «гостей», которые, вы­скочили из вагонов в противоположную сторону от пар­тизанской засады. Остальные были перебиты.

Вместо праздника фашисты справляли поминки.

СЕВКИНЫ ТРОПКИ

Путь из Клетнянских лесов в Бежицу пролегал через деревню Титовку Брянского района. В ней, да и во мно­гих других деревнях, до войны Севку знали как загото­вителя скота. И хотя уже два года длилась война, и Ти­товка давно была оккупирована врагами, встречали Сев­ку по-прежнему. Даже староста и полицейские принима­ли его по довоенной должности.

- Ну как, Сев, скот принимаешь на марки или руб­ли? Аль, на какой товар? — допытывались крестьяне.

Им и в голову не приходило, что Севка Сорокин пар­тизанский разведчик. А может, и приходило, но никто не показывал этого. Так и ходил этот неприметный, неболь­шого роста человек по деревням и селам, добывал цен­ные сведения, совершая большие дела.

Вот и сейчас шел Севка на связь со своими агентами в Бежицу. Остановившись в Титовке, он заметил гитле­ровцев в форме, которая чаще всего встречалась в Брянске. «Что же они здесь делают?», — подумал раз­ведчик и решил найти разгадку.

С помощью местных жителей разведчик установил, что солдаты прибыли действительно из Брянска и гото­вят посадочную площадку для самолетов.

На обратном пути Севка еще раз поинтересовался ходом строительства аэродрома. Установил, сколько в де­ревне немцев, где хранятся боеприпасы и горючее, како­вы к ним подходы, и с этими данными явился к команди­ру бригады.

- Дьявол их возьми! — радостно вскричал Горба­чев. — Они же прямо к нам в бригаду перевозят свои склады. Денисов! Готовь своих людей к операции.

В ночь на пятое сентября пятьдесят партизан под ко­мандованием Александра Гребенкина ушли на задание. Ночь выдалась темная, накрапывал мелкий осенний дождь. Высоко за облаками урчали наши самолеты, на востоке гремела артиллерийская канонада. Приближал­ся фронт.

Ребята шли гуськом друг за другом. Обойдя враже­ские посты и засады, Севка Сорокин уверенно провел партизан к Титовке.

Часа в четыре утра мы остановились на дневку в не­большом леску, километрах в 5 от Титовки. Гребенкин, выставив посты, принялся вместе с Калмыковым, Козичевым и Прозоровым разбирать на бумаге схему скла­дов и постов, находящихся в деревне.

В полдень из деревни Городище Жирятинского рай­она прибыла Наташа Найденкова, бывшая учительница, наш агент. Сюда ее направил Севка, который до рассве­та еще ушел в сторону Брянска.

Постовой Ромашов разбудил нас с Гребенкиным.

- Полицейские Титовки и других сел, — сказала она, — хотят уходить в леса. Один из них просил свя­зать его с вами. Если позволите, приведу…

Она покинула нашу стоянку и вскоре привела не од­ного, а двадцать вооруженных полицейских. Мы схвати­лись за винтовки и автоматы. Но Наташа нас успокоила.

Они уже несколько дней живут в лесу и уже стре­ляли в гитлеровцев.

Мы с Гребенкиным встали. Полицейские останови­лись. Старший из них подал команду, и полицейские сложили оружие. Получив разрешение, они подошли к нам.

- Довоевались? – спросил Гребенкин.

- Судите, как хотите, - проговорил старший полицейский, - воля ваша.

- судить будет народ, - заметил Гребенкин. – А сейчас забирайте оружие. Искупление вины будет зависеть от количества уничтоженных врагов.

Мы долго разговаривали с полицейскими. Из беседы выяснилось: в гарнизоне противника 125 человек. У нас же было 50 бойцов и 20 полицаев. Как будет воевать это «пополнение», никто не знал.

- Нападем ночью, - не унывал Гребенкин, - внезапно. Нипочем не усидят.

В час ночи, разбившись на четыре группы, партизаны вышли на исходные рубежи. Каждой группе была дана определенная задача. В два часа в центре деревни взвилась зеленая ракета (наш условный сигнал к атаке), застрочили пулеметы, автоматы, заухали противотанковые гранаты. В отдаленности от деревни высоко к небу взметнулось огромное яркое пламя – вспыхнул склад с горючим. Железные бочки рвались, точно бомбы, далеко вокруг разбрасывая свирепствующий огонь.

Примерно через полчаса, сотрясая землю, тяжело ухнули взорвавшиеся авиабомбы. Этим и завершился бой. Десятки гитлеровских захватчиков были уничтожены, остальные убежали неизвестно куда в одном нижнем белье.

Полицаи в бою держались неплохо. А один из них (видимо, слова Гребенкина на счет искупления вины крепко засели у него в голове) то и дело подбегал к командиру группы и докладывал.

- Товарищ командир, запишите, я еще одного фашиста уложил.

Мы шли назад радостные, веселые, вспоминая забавные истории.

- А мы идем по дороге, - говорил командир группы Колмыков, - будто днем. Слышим, сзади тарахтит машина. Глянули – шпарит вовсю без света. Рубанули зажигательными – запылала. Не успели разделаться с грузовиком, видим бежат из совхоза «Южный» человек десять мужчин и женщин.

- Чего, - говорю,- всполошились?

- Угоняют проклятые в Германию. Возьмите с собой. Я и взял. А в совхозе прихватил 60 лошадей: гитлеровцы бросили…

На следующий день Гребенкин доложил командиру бригады о том, что задание выполнено; на операцию ходило 50 человек, а возвратилось 80, взяты трофеи.

Источник: Взрывы на большаке