Здесь описывается бой у землянки Архипова. Это было в зимнем партизанской лагере около д. СЕЛИЩЕ (у отряда таких лагерей (баз) всего было 5. Селище находилось примерно между Семеновкой и Липово. Абрам Яковлевич Кейтлин - участник этого боя описывает его в своих воспоминаниях в книге  1966 года "Взрывы на Большаке". А ещё об этом бое писал хирург отряда Батюнин Иван Тихонович. Их воспоминания очень отличаются друг от друга.

А. Я. КЕИТЛИН, партизан-разведчик

С 10 на 11 ноября 1942 года произошел случай, кото­рый навсегда останется в моей памяти.

    Вернувшись с очередного задания, группа партизан, в числе которой был и я, расположилась отдыхать в од­ной из землянок. За ночь нам пришлось проделать нема­лый путь, и как только мы очутились в землянке, сон сва­лил нас. Некоторые даже не успели раздеться и разуть­ся. Я тоже очень устал, снял только сапоги и сразу же уснул.

  Перед нашим возвращением выпал небольшой снег. Следы, оставленные нами, были хорошо заметны с на­ступлением рассвета. Карательный отряд врагов прохо­дил по дятьковскому большаку. Вероятно, фашисты за­метили свежие следы, ведущие вглубь леса. Они пошли по следам, которые и привели их к землянке...

   Было уже утро, совсем светло, когда нас разбудил треск автоматных очередей и крики фашистов.

   Схватив свое оружие, партизаны выскочили из землян­ки, и пошли в обход немцев. Натягивая сапоги, я задержался. Кроме меня, задержался еще Иван Рыженков. Фашисты, видимо, подумали, что в землянке осталось много партизан, и не пошли за теми, кто успел выско­чить, а решили уничтожить оставшихся.

   Как только мы приоткрыли дверь, снова затрещали выстрелы. Нам оставалось защищаться, пока подойдут свои, или умереть в бою с врагом, если никто не подо­спеет вовремя. Бой был неравный: немцев — примерно полсотни, а нас — двое. Из оружия у нас был ручной пулемет, немецкий автомат, русская винтовка и пистолет ТТ, но патронов оказалось совсем мало. Кроме того, бы­ло еще пять ручных гранат, которые мы оставили на тот случай, если немцы ворвутся в землянку.

   Завязалась перестрелка. Дверь в землянку стала про­свечиваться, изрешеченная пулями. Мы укрывались за стеной. Прошло минут 20—25, наши патроны стали под­ходить к концу.   Мы решили прекратить стрелять и ждать, пока каратели подойдут ближе. Они не заставили себя долго ждать. Несколько  из них вышли из-за деревьев и подбежали ближе к входу. Я одну за другой кинул две гранаты, которые упали между немцами. Раздались взры­вы — пять солдат упало убитыми, а раненые убежали назад, за деревья. Мы сделали еще несколько выстре­лов — у нас оставалось всего два патрона в пистолете и один в винтовке.

   Каратели снова приблизились и стали забрасывать нас гранатами. Шесть гранат попало внутрь землянки. Мы бросились на землю. Рыженков остался невредим, а мне осколки попали в голову, руку и ногу с левой стороны. Не успели мы вскочить на ноги, как в дверях показался офицер, а за ним шли солдаты. Землянка была полна дыма. Немецкий офицер дал несколько очередей из ав­томата, но Рыженков успел в упор выстрелить в офицера из винтовки. Офицер упал на пороге мертвым. Нем­цы в панике бросились обратно.

   Окончательно рассвирепев, они решили поджечь зем­лянку. В открытую дверь полетели зажигательные гра­наты. Внутри сразу все охватило огнем. Задыхаясь от ды­ма, мы начали землей тушить пламя, но дыма станови­лось все больше и больше. Тогда Рыженков не вытерпел, и я не успел его удержать, как он с криком «ура!» бро­сился к выходу, где сразу упал от немецкой пули. Я ос­тался один. Брала жуть смерти. Слышу, как немцы кри­чат: «Фенстер фаер». Это означало, в окно бросайте огонь. Каратели бросили еще одну гранату в окно. Дым ел глаза, дышать уже было невозможно. Я лег на пол, разрыл руками земляной пол и опустил лицо в яму. Про­быть в таком положении долго я не мог, немцы могли каждую минуту ворваться в землянку, да и дым душил.

Скинув гимнастерку, где у меня были важные развед­данные, я стал подползать к выходу. Я решил в послед­ний момент сжечь гимнастерку с документами, а сам по­гибнуть, но не даться живым в руки врагов. Едва я под­полз к выходу, как вижу: прямо в меня летит граната. Укрыться было негде: впереди ждали фашисты, а в зем­лянке — смерть от дыма.   Схватив гранату, упавшую ря­дом со мной, я быстро кинул ее дальше, в землянку. Полу сгоревшая землянка рухнула за моей спиной. Вспых­нуло большое пламя, в которое я кинул гимнастерку и свой автомат. Тогда, собрав последние силы, в правой руке с пистолетом, заряженным одним патроном, а в ле­вой держа гранату, приготовленную к взрыву, я выбе­жал из землянки, чтобы взорваться вместе с карателями.

  А в это время с другой стороны уже подошла группа партизан во главе с командиром Василием Дурневым. Фашисты, как только заметили партизан, сразу же побе­жали, бросив своих убитых. Выскочив наружу, я вместо карателей увидел своих товарищей. Думать было неког­да, граната каждую секунду могла взорваться у меня в руках. Крикнув партизанам: «Ложись, бросаю грана­ту!», я откинул ее в сторону и сам бросился на землю.    Граната разорвалась, не причинив никому никакого вреда.

   Во время этого боя я был ранен и контужен. Меня хо­тели отправить на Большую землю, но я категорически отказался. Проболел полтора месяца, все осколки бы­ли вынуты врачом Батюниным.

   После выздоровления я опять начал разведку с моим лучшим другом Жоржем Митюхиным, опять отправляясь в населенные пункты на конспиративные квартиры.

Источник: Взрывы на большаке / ред. В. Соколов ; фото И. Абрашкина, Г. Реймерса ; худож. Н. Борисов . - Брянск : Брянский рабочий, 1963. - 302,[1]c. :ил.,портр.