28 ноября 1941 года произошло событие, сыгравшее важную роль во всей последующей боевой деятельности брянских и калужских партизан: в районе Людинова появился прибывший сюда с белорусских земель отряд «Митя» под командованием капитана госбезопасности — что соответствовало званию полковника в Красной Армии — Дмитрия Николаевича Медведева.

Только немногие посвященные знали тогда, что это необычный отряд, каких на оккупированной территории действовали уже сотни и тысячи, а разведывательно-диверсионная резидентура (РДР) № 4/70 Особой группы при наркоме НКВД СССР, заброшенная в немецкий тыл со специальными заданиями. Отряд «Митя» в сентябре перешел линию фронта в Клетнянском направлении у деревни Белоголовль неподалеку от райцентра Жуковки в количестве всего тридцати трех человек, но очень быстро вырос до нескольких сот бойцов и командиров за счет присоединившихся к нему окруженцев, бежавших из плена красноармейцев и местных жителей. И это при том, что Медведев «отпочковал» от «Мити» несколько дочерних отрядов, назначив в них хорошо проявивших себя в боях командиров и начальников штабов.

В отличие от многих местных отрядов, «Митя» вел активную боевую, диверсионную и разведывательную деятельность. Его бойцы едва ли не ежедневно нападали на гарнизоны и автоколонны врага, сжигали и взрывали мосты, склады, узлы связи, уничтожали живую силу, в частности, на их счету было даже два убитых немецких генерала.

И, что весьма важно, всюду, где появлялся Медведев, он непременно встречался с командирами местных отрядов, помогал им практическими советами, порой боеприпасами и вооружением, когда требовалось — укреплял командный состав, наконец, что на этом этапе партизанской войны было новинкой, — координировал их деятельность по проведению совместных операций, что значительно увеличивало эффективность боевых действий. За короткий срок — всего несколько недель — Медведев, как это явствует из архивных материалов, активизировал деятельность около двадцати местных отрядов.

В одном из архивных документов, хранящихся в Брянске, отмечено: «В ноябре 1941 года через Дятьковский район проходил партизанский отряд особого назначения под командованием товарища Медведева. Этот отряд сыграл существенную роль в жизни Бытошьского отряда. Товарищ Медведев проинструктировал руководство Бытошьского отряда по развертыванию партизанской борьбы, он указал путь и методы расширения народного движения, порекомендовал создать группы сопротивления в деревнях и селах, подчинить действия этих групп руководству отряда. После этого были созданы боевые группы в населенных пунктах Немиричи, Будочка, Савчина, Старая Рубча и так далее. Всего было создано пятнадцать групп».

Так обстояло дело по всему боевому маршруту отряда «Митя», в том числе и на территории Людиновского района.

Уже по возвращении в Москву в конце января 1942 года в своем отчете, в котором он, в числе прочего, давал характеристики этим отрядам, Медведев, в частности, сообщал: «Людиновский отряд под командованием тов. Золотухина В.И. и комиссара тов. Суровцева А.Ф. численностью в 60 человек… по получении от нас инструктажа и заданий подорвал паровоз с вагонами, курсирующий от ст. Куява до ст. Киров. Насаждал партизанские ячейки и группы в населенных пунктах района, а также активизировал разведывательную работу в самом гор. Людиново, где активно свирепствовала немецкая комендатура и полицейское управление. Отдельные группы людиновского отряда привлекались нами для выполнения некоторых операций».

В отчете Медведев отметил также, что Людиновское полицейское управление относится к числу самых крупных, на вооружении более ста полицейских имеются не только винтовки и автоматы, но также ручные и станковые пулеметы, крупнокалиберные пулеметы и даже минометы.

Сейчас, в начале декабря, отряд «Митя» избрал районом своих боевых действий треугольник Дятьково — Людиново — Жиздра.

Около месяца медведевский и людиновский отряды стояли рядом — в лесу возле деревни Волынь на границе Людиновского и Жиздринского районов. Охранение лагеря несли партизаны обоих отрядов. Естественно, их командиры и комиссары виделись ежедневно.

Уже при первом знакомстве Медведев произвел и на Василия Ивановича Золотухина, и на комиссара Афанасия Федоровича Суровцева большое впечатление. Это был очень высокий — под метр девяносто — и очень красивый мужчина лет сорока, с чеканным профилем, редкого зеленого цвета глазами, с отличной выправкой кадрового строевого командира. Уж не из бывших ли офицеров, вдруг показалось Золотухину. Позже он был немало удивлен, узнав, что Медведев не из царских офицеров и не из дворян родом, а из многодетной семьи высококвалифицированного рабочего Брянского завода. Приметил Золотухин и то, что Медведев заметно прихрамывает, потому как, об этом тоже узнал позже, Дмитрий Николаевич за короткое время пребывания в немецком тылу был уже и ранен пулей в колено, и контужен.

Почти неотлучно рядом с Медведевым находился его адъютант — тоже высокий, хоть и пониже, но зато в плечах вдвое шире молодой мужчина могучего телосложения с густой, окладистой бородой. Кулаки, точно уж, пудовые. Лицо бородача показалось Золотухину знакомым. Когда его представили, понял почему — видел не раз в газетах и в кадрах кинохроники. Потому как адъютантом Медведева был самый знаменитый в ту пору боксер-тяжеловес, абсолютный чемпион СССР по боксу Николай Королев. Уже позже бойцы отряда рассказали Золотухину, что Королев дважды выносил раненого командира с поля боя, причем один раз нёс его по морозу на руках около километра.

Медведев познакомил людиновцев с начальником штаба «Мити» Героем Советского Союза (за Финскую кампанию) майором Михаилом Ивановичем Сиповичем и комиссаром, в недавнем прошлом инженером-электриком одного из московских предприятий, Георгием Николаевичем Кулаковым.

Коротко, но обстоятельно Золотухин доложил Медведеву о составе и вооружении отряда, о проведенной, пока еще небольшой работе. Поделился некоторыми сомнениями и заботами. В частности, посетовал, что не имеет собственной связи с Москвой. Приходится переправлять собранную разведывательную информацию с нарочными за линию фронта, в ближайшую воинскую часть Красной Армии. Это значит рисковать жизнью связного, да и самой информацией, которая к тому же может в пути и устареть.

— Сейчас вы располагаете чем-нибудь? — спросил Медведев.

— Так точно, — ответствовал Золотухин, — есть донесение моего разведчика в Людинове «Орла» о передвижении войск по большаку в сторону фронта и оборонительных сооружениях на подступах к городу.

Медведев тут же вызвал радиста отряда Анатолия Шмаринова и распорядился в первый же сеанс радиосвязи с Москвой (была среда, по средам сеансы проводились в 21.00) передать информацию людиновских разведчиков.

— А в воскресенье, — продолжил разговор Дмитрий Николаевич, — на утреннем сеансе в 9.00 я свяжу вас непосредственно с начальником Особой группы старшим майором госбезопасности^[16] Судоплатовым. Подготовьте краткий отчет о проделанной работе, изложите просьбы.

Впоследствии Людиновский отряд получил-таки собственную рацию.

У Медведева тоже была просьба к Золотухину. Все эти месяцы отряд «Митя» находился почти в непрерывном движении. Меж тем в отряде имелись раненые и больные, а зима стояла суровая, ртутный столбик в термометрах порой опускался до сорока градусов и не подымался выше двадцати пяти, разумеется, со знаком «минус». Чтобы не замерзала вода во фляжках, бойцам приходилось класть их за пазуху на голое тело.

Договорились, что Золотухин примет раненых в свою медчасть, располагавшуюся в теплой избе одной из отдаленных лесных деревенек, куда немцы и носа не совали. Там раненых обеспечивали и горячей пищей, и медикаментами, которые поступали из Людиновской больницы, где у Золотухина были свои люди.

По исхудалым лицам медведевцев Василий Иванович догадался, что они в своих скитаниях по немецким тылам изрядно оголодали, да и обмундирование поистрепали вконец, некоторые бойцы были обуты в самодельные лапти, которые Золотухин не видел со времен далекого детства. Так оно и было на самом деле: партизаны «Мити» долгое время «питались одной мерзлой кониной, грибами да ягодами, а о вкусе печеного хлеба вообще успели позабыть. Однако же люди были бодры, спокойны, уверены в своих силах, ни на что не жаловались. Золотухину понравилось, как быстро и умело бойцы Медведева соорудили для себя, как они говорили, «чумы» — что-то среднее между землянкой и шалашом.

В одной из бесед Дмитрий Николаевич изложил Золотухину и командирам еще нескольких партизанских отрядов, действовавших в округе, свою концепцию войны во вражеском тылу.

— Нам пришлось столкнуться с такими фактами, — говорил он, — когда некоторые отряды занимали где-нибудь отдаленную от дорог деревню и оседали в ней, забивались, как медведь в берлогу на зимнюю спячку, ни о чем, кроме как о самообороне, а если называть вещи своими именами, выживании, и не помышляли. А деревню свою в десять дворов гордо именовали «партизанским краем».

Немцев такое положение до поры до времени устраивает. Вреда им реального эти партизаны не причиняют, силы на них отвлекать не приходится. С приходом весны их, конечно, обложат со всех сторон и уничтожат. Есть случаи, когда бойцы таких отрядов от безделья начинают пьянствовать, а то и обижать местное население. Этим они уже наносят вред партизанскому движению, дискредитируют его перед населением, а оно — наша опора. Не скрою, мне пришлось несколько подобных так называемых партизанских отрядов попросту разогнать.

Первая заповедь партизан — активность, — продолжал Дмитрий Николаевич, — непрерывность боевых действий, естественно, с учетом реальных сил и возможностей. Разумеется, нужны передышки, но между боями. Нельзя терять соприкосновения с врагом даже при отходах, только так можно чувствовать его, предугадывать намерения, главное — уходить вовремя от самого опасного — карательных экспедиций заведомо превосходящими силами.

Далее — непременное взаимодействие с соседними отрядами. Вы воюете в специфических условиях, тут и непосредственная близость фронта, и наличие большого числа населенных пунктов с немецкими гарнизонами и крупными полицейскими управлениями. Отсюда вывод — для проведения серьезных операций, отпора карателям нужно согласование действий с проверенными соседями.

Третье — разведка. И чисто военная, силами бойцов отряда, и агентурная. И для собственной безопасности, и в интересах командования Красной Армии. Я обратил внимание на донесения «Орла» — хорошие донесения. Он наблюдателен, точен, лаконичен и очень конкретен.

Золотухин не мог не испытать чувства гордости от таких слов куда более опытного, чем он, старшего товарища, но не мог не оценить и его чисто профессиональной деликатности — Медведев и виду не подал, что хотел бы знать, кто скрывается за криптонимом «Орел». Таково уж одно из главных правил разведки — не раскрывать источников информации. Знал бы многоопытный разведчик, что этому самому «Орлу», о донесениях которого он отозвался столь одобрительно, не исполнилось еще и семнадцати лет.

Словно не заметив такой реакции Василия Ивановича, Медведев продолжал:

— Я заметил также, что некоторые руководители подполья за версту обходят управы, комендатуры, полицейские управления. Это ошибка. Надо внедрять в немецкие учреждения своих людей, а также искать среди русских служащих таких, кто пошел работать на оккупантов по малодушию, но не потерял еще совесть и не замарал руки кровью соотечественников. Ёсли умело подойти к таким людям, то они смогут и свою вину искупить, и большую помощь нам оказать.

К себе «домой» Золотухин возвращался в хорошем настроении, чему, кроме полезного, умного разговора, способствовала и последняя, принятая радистом Шмариновым, сводка Совинформбюро.

На фронте происходили важные события, воистину стратегического значения. В первой половине ноября гитлеровское командование создало две новые мощные группировки войск, которые 15 и 16 ноября перешли, как оно полагало, во второе, решительное наступление на Москву, стремясь обойти столицу с севера через Клин и Солнечногорск и с юга через Каширу. Последующие две недели Красная Армия вела здесь тяжелые оборонительные бои. К концу ноября немцы на северо-западе вышли к каналу Москва—Волга и форсировали его у Яхромы, на юго-востоке достигли Каширы. На этом наступательный порыв дивизий группы армий «Центр» иссяк, но не сам собой, а после того, как они потеряли в этих боях более 155 тысяч человек убитыми и ранеными, около 600 танков, большое количество орудий, самолетов и иной военной техники. В первых числах декабря немецкие войска были вынуждены сами перейти к обороне.

5 и 6 декабря, то есть как раз в те дни, когда людиновский отряд столь гостеприимно встретил в своем расположении медведевцев, началось контрнаступление войск Калининского и правого крыла Западного фронтов в полосе шириной свыше 200 километров. Так началась первая в ходе Великой Отечественной войны крупная наступательная операция Красной Армии стратегического значения. Немецкие войска под Москвой были разгромлены и отброшены к западу на 100, а местами и 250 километров. Была ликвидирована угроза и столице страны, и всему Московскому промышленному району. К началу января полки Красной Армии вышли на рубеж Наро-Фоминск — Малоярославец — населенные пункты западнее Калуги — Сухиничи — Белев.

В ходе наступления командующий войсками Западного фронта генерал Г.К. Жуков приказал 50-й армии генерала И.В. Болдина овладеть Калугой. Для выполнения приказа генерал Болдин создал подвижную группу в составе стрелковой, танковой, кавалерийской дивизией, а также Тульского рабочего полка. Командование группой было поручено генералу B.C. Попову.

Двигаясь только ночами, избегая не то что боев, даже мелких стычек с немцами, группа к концу дня 20 декабря подошла к Калуге с юга, а на рассвете, молниеносно захватив мост через Оку, ворвалась в город.

По приказу Гитлера к Калуге были срочно подтянуты четыре дивизии, которые, обладая численным преимуществом, окружили группу Попова. Положение облегчил кавалерийский корпус генерала П.А. Белова. Его активные и эффективные действия позволили стрелковым дивизиям 50-й армии подойти к Калуге и соединиться со сражающимися на улицах древнего русского города частям Попова. Опираясь на успех 50-й армии, перешла в наступление и 49-я армия. 30 декабря, потеряв свыше 5 тысяч человек и большое количество военной техники, немцы были из Калуги выбиты.

Потрясенный внезапностью этого прорыва, Гитлер снял с поста командующего 2-й танковой армии генерала Гудериана, считавшегося до того основателем всей немецкой доктрины использования крупных танковых соединений в современной войне. Взбешенный неудачей, фюрер снял с должности и других фельдмаршалов и генералов, совсем недавно удостоенных им и новых высоких чинов, и «Рыцарских Железных крестов»: Бока, Лееба, Рунштедта, Штрауса — всего до сорока человек. Более того, уволив в отставку генерал-фельдмаршала Браухича, Гитлер, желая показать, что он ни в грош не ставит высший эшелон командования вермахта, назначил вместо него главнокомандующим сухопутными войсками… самого себя.

Впервые за всю мировую войну непобедимый доселе гитлеровский вермахт потерпел настоящее поражение. В битве под Москвой немцы потеряли более полумиллиона солдат и офицеров, 1300 танков, 2500 орудий, более 15 тысяч автомашин и много иной военной техники. Были полностью освобождены от оккупантов Московская, Тульская, Рязанская, а частично Калининская, Смоленская и Орловская области.

Рухнул, чтобы больше никогда не возродиться, план блицкрига — молниеносной войны.

…Обо всех этих подробностях, тем более конечных результатах сражения, разумеется, ни Медведев, ни другие партизанские командиры тогда знать не могли. Знали в пределах того, что сообщали принимаемые более-менее регулярно сводки Совинформбюро, а также радиограммы Центра. Но главное — о начавшемся разгроме немцев под Москвой они знали прекрасно, более того, могли судить о его масштабах уже и потому, что видели в тылу вермахта собственными глазами и глазами своих разведчиков.

И даже без особых указаний Центра понимали, что в эти дни и недели необходимо предельно активизировать и разведывательную, и боевую работу. Наконец, необходимо донести до населения оккупированных районов правдивую информацию о том, что Москва не только выстояла (а гитлеровская пропаганда не раз объявляла о падении столицы), но что ее защитники нанесли немцам у ее стен серьезное поражение.

Дмитрий Николаевич и другие командиры прекрасно сознавали, что означает сейчас каждый не доехавший до передовой солдат подкрепления вермахта, каждый не доставленный туда ящик снарядов, каждая цистерна горючего, каждый танк. В этой ситуации Медведев посчитал обычную партизанскую тактику недостаточно эффективной.

Медведев исходил из того, что главную роль в войне играет, разумеется, действующая армия, партизаны — вспомогательную. Следовательно, чем теснее будет их взаимодействие, тем более эффективными будут усилия их в решении общей задачи — полного разгрома врага. Так вначале возникла, а затем выкристаллизировалась и приобрела конкретные формы идея проведения первой в ходе войны совместной операции партизан и действующей армии, в данном случае — ее военно-воздушных сил. Задним числом эта мысль кажется чуть ли не по-детски простой. Впрочем, так всегда кажется, когда речь идет об идее, которая впервые пришла в голову, во-первых, достаточно давно, и, во-вторых, не тебе.

Медведев собрал в своем штабном чуме командиров всех действующих по соседству отрядов. Прямо на лапнике разложил карту квадрата, привлекшего его внимание.

— Взгляните, товарищи, что происходит на железных дорогах в нашей округе… Большая часть эшелонов с подкреплениями следует по магистралям от Кирова к Рославлю и на магистрали Брянск — Москва со стороны Сухиничей к Брянску. Прицельно бомбить их во время нахождения в пути трудно, особенно ночью.

А теперь посмотрите, что получится, если мы позволим нескольким эшелонам сосредоточиться на каком-то ограниченном пространстве, — он очертил синим карандашом овал, охвативший Брянск, Рославль, станцию Зикеево, — а потом сделаем так, — несколькими короткими штрихами Медведев перерубил линии на карте, обозначающие железные дороги. — Получится…

— Пробка, — закончил за него Золотухин.

— Правильно, — подтвердил Медведев, — пробка. Затор. Эшелоны не смогут ни продвинуться к фронту, ни отступить назад, чтобы воспользоваться окружным путем. Да, собственно говоря, тут никакого окружного пути и нет вовсе. Чтобы ликвидировать пробку, немцам потребуется не меньше суток, а то и больше, особенно в том случае, если мы сумеем подорвать мост у станции Зикеево. А за это время наша авиация успеет разбомбить это скопление поездов, причем прицельно и не в движении, то есть с наивысшей результативностью. Что скажете, товарищи-командиры?

— Здорово, — восторженно протянул кто-то.

— Будем голосовать? — шутя, спросил Дмитрий Николаевич.

— Принято! Принято! — послышались голоса.

— Значит, принимается единогласно, — все тем же тоном, вроде бы в шутку, а на самом деле абсолютно серьезно подвел итог Медведев. — Теперь о подготовке к операции. Первое — разведкам всех отрядов усилить наблюдение за железной дорогой и станциями. В том числе местами, где формируются воинские части для отправки на передовую, особенно это относится к Людиново. Второе — всем командирам для осуществления диверсий выделить лучших подрывников и группы прикрытия. Золотухину, дополнительно, подобрать хороших проводников, чтобы не только местность по пути следования, но каждую кочку на ней знали. Обеспечить боевые группы всем необходимым: лучшими лошадьми, теплой одеждой, обувью, продовольствием. Я уже не говорю о вооружении и взрывчатке. Все проверить лично, чтобы никакой осечки не случилось. И третье — соблюдение абсолютной секретности. Команды должны получить приказ непосредственно перед выходом на задание.

Указания старшего, более опытного товарища и командира были в высшей степени разумны и конкретны, а потому приняты без возражений всеми присутствующими.

Через несколько дней, собрав и обобщив поступившие от разведчиков, в том числе и агентурных, данные, Медведев доложил о разработанном им плане в Москву.

План был одобрен и утвержден. Но только вернувшись в Москву и работая над отчетом о деятельности отряда «Митя» в тылу врага, Медведев узнал, на каком уровне.

Дело в том, что в Москве, после расшифровки радиограммы из отряда, произошло нечто необычное: заместитель наркома внутренних дел, ознакомившись с предложением Медведева и оценив его, 22 декабря направил спецсообщение пяти адресатам: Председателю Государственного Комитета Обороны И.В. Сталину, членам ГКО В.М. Молотову и Г.М. Маленкову, Начальнику Генерального Штаба РККА Маршалу Советского Союза Б.М. Шапошникову и начальнику Оперативного управления Генштаба РККА генерал-майору А.М. Василевскому:

Операция, которой Медведев дал кодовое название «Ночь перед Рождеством», была утверждена и вступила в стадию проведения. Командование военно-воздушных сил получило необходимые указания.

Замысел Медведева был блестяще осуществлен.