Благодаря патриотам-энтузиастам, в том числе и школьни­кам, поддерживается историческая память на месте гибели партизан в урочище Белая Круча, в семи километрах от посел­ка Радица-Крыловка.

История партизанского движения на Брянщине, можно сказать, написана кровью его участников. Первая кровь пролипась еще до начала активной партизан­ской войны, и случилось это 16 октября 1941 года в урочище Белая Круча. Оно стало первым прибежищем отряда А.И. Вино­градова, который обосновался в этой ле­систой местности незадолго до оккупации фашистами Бежицы, где в первые дни войны был организован истребительный батальон, который и стал ядром отряда. Виноградовцы до прихода врага держали оборону по реке Десне до слияния с нею Болвы и сняли ее, дождавшись армейских саперов, которые выполнили свою задачу — взорвали Первомайский мост.

Штаб истребительного батальона зани­мал здание детского сада недалеко от ки­нотеатра «Победа» (ныне об этом свиде­тельствует мемориальная доска на стене). И здесь же возникла завязка грядущей трагедии, случившейся в урочище Белая Круча. Работавший до войны инструмен­тальщиком завода «Крас­ный профинтерн» А. Латы­шев, вступивший в бата­льон, по рекомендации А.И. Виноградова был на­правлен в Белые Берега на курсы подрывников. Но оказался он неважным учеником. Уже находясь в штабе после окончания курсов, он попытался по­казать умение обращать­ся с миной и «потрево­жил» капсюль-детонатор.

— Ты не боец, — заклю­чил Виноградов, осмот­рев травмированную пра­вую руку Латышева, — иди лечись, а потом в от­ряд, найдем чем тебе за­няться. Не успеешь уйти в лес с отрядом — вер­нешься позднее, но с раз­ведданными о расположении и силах нем­цев. Запомни, где расположится гестапо, где бургомистр...

Командир знал, что, если Латышев не уйдет с отрядом, дорогу к партизанам найдет самостоятельно, потому что участ­вовал в сооружении землянки на месте бу­дущей дислокации отряда в Белой Круче. Когда отряд в ночь с 7 на 8 октября сни­мался с места и уходил на базу (немцы вот-вот могли нагрянуть в город), послали за Латышевым. Но дома его не застали. Отряд ушел без него. И первое время сле­дил за передвижением фашистов по боль­шакам, обустраивался в непривычных лес­ных условиях.

Не все загадки войны разгаданы. И се­годня неясно, при каких обстоятельствах Латышев перешел на сторону врага и чем занимался в годы оккупации. Но даже сам факт его измены остался бы неизвестным, если бы не одно свидетельство...

В землянке командира 2-й роты Георгия Климова одиннадцать партизан разложи­ли на столе нехитрую снедь. Прошла всего лишь неделя, как отряд Виноградова ока­зался в Белой Круче и скрывал свое при­сутствие в урочище по всем правилам партизанской конспирации. Землянку с внешним миром связывали только окно, вертикальный лаз, переходящий в горизонталь, и печная труба. Осталь­ные землянки были разбросаны по урочищу вдалеке друг от друга. Бли­жайшая — в семистах метрах. Подсту­пы к землянке командира 2-й роты ох­раняли молодые бойцы-комсомольцы Василий Аниканов и Николай Борисов. Часть роты была на задании, занима­лась разведкой. Ничто для оставшихся на базе не предвещало трагедии. Все так же шумел хмурый осенний лес, за­глушая шаги нескольких десятков ок­купантов, ведомых Латышевым. По правилам той же конспирации Латы­шев не был уведомлен о дислокации отряда в целом. Он вел врага к землян­ке — единственной, расположение Ко­торой хорошо помнил, потому что строил ее сам. Фашистам удалось бесшумно расправиться с одним из часовых. Была отнята жизнь у вчераш­него школьника-выпускника Коли Бо­рисова, даже не успевшего получить аттестат...

К тому, кто постарше и поопытнее, —к Василию Аниканову подослали Латыше­ва. Оба знали друг друга, и, поскольку приход последнего был ожидаем, Василия он не насторожил. Предатель отвлек пар­ня разговором, и нескольких минут его оказалось достаточно, чтобы дать воз­можность карателям незаметно под­красться поближе. Аниканову был нанесен сзади удар ножом в живот. Партизан упал как подкошенный, и наступила кульмина­ция драмы. Завалив окно, лаз и трубу зем­лянки, фашисты потребовали сдаться тех, кто в ней находился. Партизаны не пови­новались. Тогда, обнаружив рядом с зем­лянкой ящики с зажигательной смесью — «коктейлем Молотова», каратели заброси­ли в трубу и лаз два десятка бутылок. Ког­да оттуда повалил дым (пожара не было, для горения не хватало воздуха), стало яс­но, что землянке суждено стать для парти­зан братской могилой.

   Две женщины, занимавшиеся сбором лесной продукции для партизанского стола, привлеченные шумом, приблизились к это­му месту и, укрывшись в ельнике, слышали, как в землянке пели: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг», пощады никто не желает...»

  Когда подоспели основные партизанские силы и перевес оказался не на сто­роне врага, землянку удалось отбить. В ней обнаружили партизан, погибших от удушья. Смерть застала кого на полу, кого на нарах. Противогазы оказались нена­дежной защитой от угарного газа, запол­нившего все пространство землянки. Скрюченные тела, синюшные лица выда­вали пережитые ими мучения. В левой ру­ке связного со штабом Георгия Чернова обнаружили зажатый клочок бумаги, в правой — химический карандаш. Пред­смертная записка партизана гласила: «Прошу воспитать сына преданным на­шей Родине и чтобы всегда помнил, что его отец отдал жизнь за свободу Родины».

Латышев в том бою уцелел, ушел с немцами. И о его измене вряд ли бы кто-ни­будь когда узнал. Но волею судьбы Вася Аниканов, которому было отпущено про­жить не более трех часов, оставаясь в бес­памятстве, с безнадежными повреждени­ями внутренностей живота, на короткие пятнадцать минут пришел в сознание и в присутствии командира и комиссара на­звал предателя.

Отряд был вынужден оставить Белую Кручу, и он уходит в соколовский лес, в рай­он Круглого озера и реки Сенны. Землянку заваливают, и она долгие годы остается братской могилой для погибших партизан.

После освобождения Брянщины в чело­веке с документами красноармейца пар­тизан Кейтлин опознает Латышева. Оста­лись ли где-то свидетельства его дальней­шего, после 1941 года, сотрудничества с врагом, возможных его злодеяний, ска­зать никто не может. Латышев был осуж­ден военно-полевым судом по статье 58, 1а УК РСФСР «Измена Родине». Он с пя­тью полицаями был повешен на площади перед Дворцом культуры БМЗ. Кара, на­стигшая предателя, вызвала удовлетворе­ние у родственников погибших на Белой Круче партизан, которые были извещены о времени и месте исполнения приговора Латышеву.

Но вскрыть землянку — братскую моги­лу удалось лишь 2 сентября 1966 года

Останки одиннадцати партизан торжественно перезахоронили. «Слава вам, храбрые, слава, бесстрашные, вечную славу  поет вам народ» — было выбито на стеле, которая возникла на месте упокоения, соседствовавшем с землянкой, о которой, впрочем, ничто уже не напоминало. Разве только отдельные фрагменты каких-то вещей, противогазов, которые исторгала из себя земля, словно освобождаясь от сле­дов войны. Застывшие в камне склоненные знамена у стелы символизировали народную скорбь и благодарную память потомков. Увы, не всех. Нашлись «беспамятные», свободные от скорбей земных, для кото­рых и памятное место — источник мелкой выгоды. Из-за нее одни осквернили памят­ник, сняв с него все «ценное» (доску с фа­милиями партизан, металлические нако­нечники, бахрому, кисти «знамени»). Дру­гие в пунктах приема металлического лома не постеснялись все это принять...

Не оскверненной оказалась лишь моги­ла неизвестного партизана с деревянным крестом, взять с которой было просто не­чего. Простые слова были вырезаны на кресте теми, кто его поставил в память о безымянных героях партизанской войны, которых немало полегло в этих местах, — лесником Алексеем Афанасьевым и его  сыном Михаилом: «Партизан, сын трудового народа, погибший во имя жизни и славы нашей Родины». Читать далее