Из воспоминаний, которые приводятся ниже в оригинале, партизанки-разведчицы Объединенного рджоникидзеградского (бежицкого) партизанского отряда им. А.И. Виноградова Маргариты Михайловны Протопоповой:

"Однажды в расположение нашего лагеря была прислана группа, во главе о бывшими работниками поселка Сельцо МКжд. Перейдя линию фронта, эта группа временно была размещена на 4-й площадке нашего лагеря в Першенском лесу. Им были предоставлены замечательные землянки, командованием отряда было приказано соседним ротам обеспечить их продуктами;

Тов. Морозов всякий раз показывал, что он не является состав­ной частью партизанских отрядов Северо-Западной группировки и произвел ряд нарушений, в частности - в расположение лагеря запрещалось приводить кого бы то ни было из посторонних лиц, во избежание нарушения конспирации. Как в результате оказалось - эти две девушки ничего общего не имели о партизанским движением, и вернувшись в населенный пункт, разболтали о месте расположения лагеря.

Вызванный в штаб Морозов не отрицал этого факта, он заявил, что это его личное дело, забывая о том, что он находился рядом с другими отрядами, и разглашение места прибывания пагубно сказа­лось бы на расположении партизан. К тому времени, в распоряжении нашей разведки уже была данные о том, что против партизан подготавливаются походы, а именно, против нас. Об этом рассказали захваченные на передовой немецкие солдаты. В результате последо­вала радиограмма из Козельска от оперативной группы УНКГБ по Орловской области от 10 марта 1942 года, такого содержания:

"Обратите особое внимание отсутствие вашем стане конспи­рации, прием отряды случайных людей, в результате немцам известны подробности о вас. Устраните эти явления немедленно ЧЕРКАСОВ * 142-12-2 0".

Это нарушение партизанских порядков со стороны Морозова продолжалось.

Одним из безобразных фактов, был факт, когда в момент проведе­ния политического мероприятия в деревне Головашки, Васильевского сельсовета Дятьковского района,в избу ворвался пьяный Морозов и увидев перед собой заместителя комиссара и секретаря партийной организации партизанского отряда т. Гавриличева, он начал кричать "Ах вы сукины дети!... Меня вызывать на заседание парткомитета.. Да вы знаете кто я... Я вам покажу! Его пытались остановить, но в это время он взвел ППШ, одно мгновение и стоявший перед ним зам. комиссара был бы сражен автоматной очередью.

Подоспевший на помощь командир отделения - снайпер орденоносец Михаил Рогожев пытался изъять оружие из рук, но Морозов закричал:

- Перестреляю всех, находившихся в избе…

Мирные жители впопыхах выскочили на улицу, опасаясь последст­вий этой сцены. Буйство Морозова было приостановлено. Перечень нарушений был дополнен тем обстоятельством, что группа Морозова систематически не выполняла распоряжений из Козельска, Так напри­мер: были посланы две группы подрывников на Московско-Киевскую и Белорусскую железную дорогу для совершения диверсии. Последние вернулись, не желая дойти до моста. На приказание командования отряда Морозов отнесся наплевательски. Вынуждены были запросить распоряжение. На это последовала радиограмма: "Вернувшимся Киевско-гомельской железной дороги двум группам прикажите вер­нуться в район действия и выполнить задание. ЧЕРКАСОВ "

Представление о том, что в тылу можно жить без контроля и наблюдения со стороны руководящих органов, подтверждалось тем, фак­том со стороны МОРОЗОВА , что он допускал обмен продуктов на самогон для личного потребления и в отдельных случаях забирал продукты у лиц, ничего общего не имеющих с полицией. Эти факты вынудили командование арестовать Морозова и запросить дальнейших инструкций штаба: на что последовала радиограмма из Козельска - "Виноградову, Рыжкову №-23 от 22 марта 1942 года - Морозову предло­жите явиться в Козельск  в сопровождении вашего бойца. Бойцу вручите подробное описание преступлений Морозова.

Черкасов".

Несмотря на то, что в этот период на участке Киров-Людиново, где в основном мы производили систематические переходы линий фрон­та, в последнее время из группировок Северо-западного направле­ния, при попытке перехода линии фронта были схвачены живьем и расстреляны 5 девушек разведчиц партизанок, командование штаба поручило мне, вместе с материалами, представляемыми к правительственным наградам на личный состав нашего отряда, и очередной почтой - доставить Морозова в Козельск.

Мне вручили вот эту маленькую напечатанную бумажку, которая удостоверяла кто я и зачем, куда иду.

В районе Манино создалось исключительно напряженное положе­ние, но не выполнить задание командования, даже при учете того, что здесь недавно были схвачены живьем партизаны, я считала невозможным. Морозов отказывался идти дальше на лыжах.

Находясь под впечатлением рассказов местных партизан, жители в сложной обстановке, со мной пожелали перейти линию фронта еще три бойца, которые имели задание явиться в развед. отдел армии. Я приняла для себя решение пройти на том участке, где немцы никогда бы и не подумали, проверив предварительно - у всех ли в порядке халаты. Замаскировав белым капюшоном, я предложила оста­вить лыжные палки и тронулись в путь, вперед.

При подходе к одному из участков этого района, где находи­лись фашисты, мы попали под обстрел. Через каждые 5-7 минут приходилось ложиться на снег, так как вокруг свистели пули. Придерживая на руках лыжи, на животе переползли возвышенности, шли полусогнувшись, внимательно прислушиваясь и оглядываясь по сторонам, наблюдали за тем, как-бы случайно вышедшие фрицы из дзотов, или их патрули, нас не обнаружили.

Минуя это опасное место, мы считали, что дальше можно идти на лыжах, но встретили новые преграды - между дзотов и землянок немцы прорезали в рост человека, шириной в 1,5 метра специальные проходы, внизу которых видны были свежие следы на снегу, значит ту систематически взад и вперед ходят фашисты. Мы прилегли на несколько минут и убедившись, что по близости нам не угрожает опасность мы сделали усилие и перепрыгнули через этот проход вновь, погрузившись в снег. Справа и слева в нескольких десятках метров виднелись разрывы мин.

Морозов пытался упираться, я попросила одного бойца подталкивать его сзади, чтобы он не отставал. Я опасалась, что его не доведу туда,куда следует.

Меня спросили другие бойцы: "А что, если мина взорвется вблизи нас? Смотри, Маргарита, вот ближе и ближе сыплются комья земли снега от разрыва мин".

-Ребята, надо идти вперед. Оставаться на месте, это значит - попасть под случайный разрыв.

На наше счастье впереди показались мелкие кусты. Не задумываясь, мы шмыгнули в них и во всю прыть бросились вперед. Нас окликнули: "Кто там"? Сомнений не было, это были наши. Я ответила : "Свои, партизаны".

Обычная команда:- "Один, ко мне, остальные на месте"!

Подойдя к вооруженным ручными пулеметами, бойцам Красной Армии, я сказала – кто откуда и зачем, куда иду. Другие красноармейцы пригнувшись подскочили к моей группе и провели их несколько правее от меня.

Мы в избе. Дежурный старшина не верит моей справке без печати,без штампа. Это, -говорит он,- может и любой враг написать. Вот сейчас я доложу командиру роты. Я начала протестовать;

-Давайте, - говорю, сюда вашего командира. Мы должны дви­гаться вперед, пусть он проверит..." Меня перебил старшина: - Тише, он в этой избе спит. И действительно за дверями, за перегородкой кто-то храпел и ворочался, громыхая сапогами.

Командир роты распорядился - арестованную доставить в развед. отдел.

У меня отобрали пистолет. Но после проверки и уточнения, мы двинулись вперед. Я выполнила первую часть своего задания. А в это время т. Черкасов отправил в наш отряд радиограмму №-36 9 апреля 1942 года - Маргарита у меня.

Меня еще больше подбадривал этот скромный текст радио­граммы, что товарищи по оружию будут довольны за выполнение задания, будут рады, что я миновала участь предыдущих развед­чиков.

Здесь состоялась наша первая встреча о нашим бывшим секретарем Орджоникидзеградского Горкома ВКП/б/ Гаврилом Марковичем ЛУКАНОВЫМ. Он долго не отпускал меня из штаба, давал мне советы, инструктировал ,как нужно вести консперативную работу, диверсионную работу среди врага. Наградил меня подарками, и я тронулась в обратный путь.

Положение на фронте ухудшалось. Немцы методично обстреливали позиции наших частей. Батальонный комиссар т. Лебедев из штаба 10 армии, совмещая свое посещение подразделений, предложил мне пойти вместе и выбрать участок, где легче проскользнуть линию фронта.

В одной сожженной деревушке немцы обнаружили наш пулеметный расчет,они забрасывали минами наших бойцов.

-Я, кажется, ранен,- вскрикнул т. Лебедев. Но проверив те места, где он указывал, мы установили, что пуля прошла мимо ноги, пробила карман шинели, дальше последовала по спине и вышла около шеи, во всех этих местах изрешетив шинель.

Только ............. следы были свидетелем, что это был проход шаль­ной пули.

Оставаться на этом месте было опасно, мы подошли к участку, на котором находились лыжники из специального партизанского батальона НКВД, под командой тов. Шевнакова.

Девять дней по тающему снегу, минуя окопы, траншеи,землянки, сожженные деревни, не выходя из леса, переходя болота, почти по грудь в воде мы двигались на юг. И когда мы вошли в деревню, где не было немцев, я осмотрела свое платье, одетое поверх брюк. Еще недавно, это замечательное новое платье, подарок наших руко­водителей, блистало своей чистотой, хорошим фасоном пошивки, теперь оно до пояса было в лохмотьях, а выше, как бы вылиняло от весенней талой воды,и как раз накануне 1-го Мая я вернулась в свой лагерь.

Принесенные брошюрки, политические журналы были кстати, они сослужили свою службу для подготовки докладчиков по ротам,д ля выпуска боевых листовок, для подразделения нашего отряда, для коллективной читки среди бойцов, а принесенные инструкции помогли командованию в дальнейшем руководствоваться в своей работе".

Источник: Воспоминания Маргариты Протопоповой копия подлинника