В 60-е годы Маргарита Протопопова работала в местных строительных учреждениях на незначительных должностях, которые, естественно, редко вдохновляли ее активную натуру. И поэтому все эти годы занималась цветоводством - любительским, конечно, цветоводством. Она не просто выращивала цветы, а создавала собственные сорта растений. Цветы были не столько предметом досуга, заполнением свободного времени, сколько частью ее творческой и ищущей натуры. Они согревали ее душу. Она выращивала новые сорта цветов, создавала оригинальные и великолепные букеты и выставляла их на Бежицких районных выставках цветов, фруктов, аквариумных рыб, певчих птиц и голубей. Такие выставки были очень популярны в те годы среди местного населения - люди после войны тянулись к природе, искали любой повод для сближения с ней. Маргарита Протопопова не была исключением. Она умела фантазировать и регулярно награждалась дипломами за выдающиеся экспозиции своих цветочных букетов.

   Сейчас об этом редко кто вспоминает. А жаль! Почему бы не увековечить имя прославленной связной и разведчицы Маргариты Протопоповой в названии одной из цветочных композиций - букет роз «Маргарита», например. Подобный прецеденты существуют. Именем Иоганна-Готлиба Георги, этнографа и путешественника, профессора минералогии Императорской Санкт-Петербургской академии наук названо вывезенное в Россию из Мексики растение георгина - по пулярные нынче цветы. Путешествовал Георги по России в 70-х годах XIX века, а память о нем до сих пор живет.

   Иоганн-Готлиб Георги составил из собственных записок и сочинений других путешественников полное описание народов, населяющих Россию. Он совершил подвиг ученого.

   Маргарита Михайловна Протопопова безупречной передачей разведданных помогла Красной Армии освободить, Брянский край от врагов. Она совершила подвиг - подвиг па триота, рядовой защитницы Отечества.

     И дело тут не в направленности, масштабности и соразмерности совершенных поступков крупным ученым и рядовым участником освобождения Брянской земли от фашистских захватчиков. По большому счету, суть вопроса, скорее, в сохранении для потомков славных имен.

    Имя Маргариты Протопоповой нужно стране.

    Нужно и для конкретного региона.

    Исповедь, или духовное завещание партизанки

    Я начал рассказ о М. Протопоповой, ссылаясь на ее дневники. И хочу закончить ими же.

   Маргариты Михайловны Протопоповой не стало 17 февраля 1968 года. Она погибла от нелепой случайности: переходя улицу в Брянске, поскользнулась, упала и получила смертельную травму головы.

    Хоронили отважную разведчицу всем городом.

     Ей было 49 лет.

   И вот спустя 45 лет после ухода из жизни знаменитой партизанки Брянской области удалось обнаружить рукописные наброски М. Протопоповой, которые пролежали в ее документах военной поры.

   Она не прятала свои мысли. Маргарита Протопопова была не из тех, кто мог скрывать взгляды и убеждения. Просто она не завершила свою работу и поэтому ни с кем не делилась сокровенным. Да и сильный характер заставлял хранить и в тайне то, что пока было больше в сердце, чем на бумаге. А берегла она память о дорогих ей людях, с которыми воевала в Брянском лесу, о событиях тех лет.

   Трудно сказать, как распорядилась бы М. Протопопова своим интеллектуальным наследием, доведись ей закончить заметки, но мне почему-то думается, что обошлась бы она с ними гак, как всегда делала в ответственные моменты своей жизни: заявила бы о них, никого и ничего не боясь. Но не суждено было.

    Мне передали также папку, в которой содержится более 10 писем П. Рыжкова к Протопоповой-Максимовой, письма от писателя Ф. Головачева, переписка партизанки с работниками краеведческих музеев, наброски ее выступлений перед трудящимися промышленных предприятий города, протоколы общественной комиссии, которая собирала материал для написания истории партизанского отряда.

     Особое внимание привлекли три неоконченных текста. Два из них были исполнены в жанре писем и обращены Г. М. Луканову, В. А. Костину, И. И. Борцову, П. А. Рыжкову, И. Т. Батюнину, А. С. Виницкому и В. Е. Дворянчикову. Третья находка - это воспоминание о командире А. И. Виноградове и окружавших его людях.

      Во всех написанных от руки текстах звучит призыв к тем, кто знал и творил историю отряда, кому верила Протопопова, - призыв восстановить забытые имена, вычеркнутые из летописи партизанского движения Брянского леса недобросовестными сочинителями «новой» истории.

  Наибольший интерес представляет 54-страничный неоконченный рассказ М. Протопоповой об Орджоникидзеградском (Бежицком) партизанском отряде. Маргарита Протопопона (я об этом уже говорил) унаследовала от своего отца, русского священника, склонность к исповеди. Видимо, она задумали написать документальную повесть о близких ей людях.

    Она верила в провозглашаемые идеалы официальном идеологии и была убеждена в том, что настоящие коммунисты - это люди особой пробы. Но не видела вокруг себя, в реальной жизни таких идеальных личностей.

   Противоречие между верой и реальностью разрывало гс душу. И не случайно в наброске одного текста М. Протопопова с болью пишет: «И все мы - коммунисты. Коммунисты/ Вдуматься только - мы же должны быть такими честны ми. В высшей степени честными людьми! В честь должна входить, в первую очередь, правда. Сколько об этом говорится и пишется.

   Говорим: откуда только пошла такая молодежь. Я думаю, что от нас, и твердо уверена, что от нас.

   Мы же - с ней, она от нас не изолирована. Молодежь все видит, слышит, дышит и живет, как и мы, - правдами и неправдами. Часто из-за своей неопытности принимает за чистую монету нашу ложь. Верит нам.

   Я клоню к разговору о нашем отряде. Всё так изоврали. а спрашивается, зачем'? Да только для того, чтобы себя по казать и обеспечить свою старость. Грубо, но это так».

   Исповедь Маргариты Протопоповой, сердечная и намивная, как раз и направлена против фальсификаторов истории ее родного отряда им. Виноградова.

   Меня могут спросить, на каком основании я доверяю мнению и оценкам Протопоповой больше, нежели некоторым другим партизанам, которые печатали свои воспоминании в партийных сборниках?

    Доверие Маргарите Протопоповой вызвано тем, что имен но она являлась работником штаба партизанского отряда, выполняла обязанности штабного секретаря, то есть важную и секретную миссию. Через ее руки проходили все отрядные  документы. Именно М. Протопопова заверяла своей подписью приказы и распоряжения командира Виноградова и комиссара Рыжкова, их донесения и запросы. Она многое знала.
 
   К ее мнению прислушивались не только в штабе партизанского движения, но и в штабе 10-й армии и в областном руководстве НКВД.

    Другие же «знатоки», далекие от «кухни» отряда, после войны домысливали историю отряда, фантазировали и иногда откровенно лгали - часто во имя собственного авторитета.

    Поэтому многие факты, которые длительное время официально считались «правдивыми», не прошли сегодня документальную проверку, да и проверку временем.

    О миссии Маргариты Протопоповой как члена штаба, секретаря партизанского отряда мало кто писал и говорил, да и она сама не распространялась по этому поводу. И только в ее последней исповеди становится понятно, как она, знавшая жизнь отряда изнутри, мучилась, когда в документальных сборниках, выпущенных под эгидой Брянского обкома партии, или в газетных статьях партийных деятелей 60-х годов многое ставилось с ног на голову.

    Предоставим ей слово. Вот, например, что писала М. Протопопова о взаимоотношениях А. Виноградова и П. Рыжкова: «Я никогда не видела и не слышала, чтобы А. И. Виноградов с П. И. Рыжковым ссорились или были друг другом недовольны, завидовали, строили какие-либо козни друг другу « попытках захватить власть. И тот и другой отличались скромностью, внимательностью, были культурными и грамотными командирами. Когда они оставались одни, а они часто были вместе, то обсуждали вопрос спокойно, обоюдно».

   Эта короткая характеристика отношений двух руководителей не может быть подвержена сомнению. Даже в штабе 10-й армии роль командира и комиссара оценивалась одинаково. Достаточно ознакомиться с наградными листами и того и другого, чтобы понять - оба были награждены орденом Красного Знамени в мае 1942 года, и при этом за равнозначные заслуги и подвиги. Наградные листы схожи между собой, как близнецы.

   В штабе 10-й армии (приходится это еще раз подчеркивать) отдавали себе отчет в том, что мягкий, уступчивый Виноградов и жесткий, требовательный Рыжков были командирами, которые выполняли одну и ту же работу. Конечно, формально они не были равными, да и действовали разными методами, но в равной степени несли ответственность за удачи и потери отряда. Однако завистливым людям всегда свойственно все оггрехи валить на «рыжего», то есть на сильную личность. Рыл ков как раз и стал таким «рыжим». И не его вина, что он был волевым и твердым человеком.

   Нестандартным личностям особенно трудно приходилось в замкнутом партизанском пространстве. Вот и М. Протопоповой было нелегко - как и тем, кого она безмерно уважали и ценила вопреки мнению других.

    «В 1941 году, - продолжает рассказ Протопопова, - к ним из окружения пришли три товарища — капитан И. Д. Марком, А. С, Виницкий и лейтенант Королев.

   Какой это замечательный народ! Чудо, а не люди, Смелые, дисциплинированные, культурные, образованные. Они беззаветно любили свою Родину, свой народ и без дела никогда в си ряде не сидели, не дожидались подсказок. Они были инициативны, бодры духом и вселяли его в других.

   И. Д. Марков не по годам был подвижен, весел и очень трудолюбив. Он был наш начальник штаба с конца октябре 1941 года до момента геройской гибели в августе 1942 года.

   Почему же он и многие другие из песни выкинуты? А ведь говорим о правдивой истории для молодежи. Марков ходил сам в разведку, разрабатывал боевые операции. Ведь он между нами был настоящий военный человек. Он - беспартийным но многих стоил партийных, которые ничего не дали отряду Родине, кроме как отсиделись за спиной других, остались живы и теперь все присваивают себе,

    Хотя бы взять Андреева М. Д., который в отряде ходил как потерянный и был «ключником» от базы с продуктами, вечно  всё "недомогал",

   Помню случай, Было 8 или 9 вечера. Осень 1941 года. Ненастье - дождь как из ведра, Не видно ни зги. Нужно сменить, наряд — часовых на дальней просеке. Не помню, как она называлась.

   Почему-то этим занимался сам А. И. Виноградов. Он стал посылать одного, другого. Здесь были Кузнецов, Пуклин, Куксим Кейтлин, Андреев...

    Если бы кто знал, как я волновалась, и было стыдно за их отказы — как они выкручивались и придумывали себе болезни.А болезнь у них была одна — страх выйти в темноту, а с большака слышно было движение немцев и потрескивание выстрелов.

   Когда А. И. Виноградов всех перебрал, он в сердцах (так как был разволнован) приказал мне собираться в путь, спросив с насмешкой, здорова ли я. Я была здорова, как и остальные. И мне тоже было очень страшно.

  Быстро собралась и вылезла наверх из землянки, как в пропасть. Под ногами было все одинаково мягко, тропинок не стало, так как дождь с листьями застелил землю.

  Я пошла наугад, Через минуты промокла до нитки. В пути наткнулась на кладку дров, вынула несколько поленьев, чтобы сделать нишу, и втиснулась в нее — дальше идти было бессмысленно, так как из-за кромешной лесной тьмы я не знала, в каком направлении следует держать путь. Ориентировка была потеряна. И, конечно, было страшно — я первый раз оказалась одна н ненастную ночь в лесу, а тут еще стрельба с большака.

    Я себя успокаивала тем, что все-таки не отказалась и смогла побороть свой страх и выйти в поисках дозора по приказу командира безоговорочно.

    Вдруг я услышала тихий говор и сразу поняла, что это наши бойцы. Они не дождались смены и возвращались в лагерь. Но идти дальше не решились — побоялись, что всем попадет за невыполнение приказа, к тому же была велика вероятность оказаться в стороне от штаба. Решено было провести ночь в лесной засаде.

   С рассветом мы пришли в лагерь. Ребятам дали немного спирта, мне - горячего чая, хотя уговаривали выпить „горючего". А. И. Виноградов очень волновался, считал, что не имел права меня посылать, и все время хвалил, что я не отказалась. Он говорил: „А я думал, что и ты сейчас захнычешь, тогда мне нужно было идти самому или комиссару. Я всю ночь не спал и думал, что мне дальше делать с этими 'героями'. И очень удивлялся, как ты быстро собралась, ушла. Только потом опомнился — зачем послал тебя, почему не настоял и не направил никого из этих орлов — ведь они все были здоровы, а ты же каждую ночь кричишь".

   А, я, правда, каждую ночь кричала во сне: „Танки! Танки!" Мне ежедневно снилось одно и то же: на меня надвигаются танки, и как только они приближаются к голове, я начинаю кричать. Всех будила и сама просыпалась — испуганная, измученная страшной картиной. Я переживала, мне очень было стыдно, но я ничего не могла сделать с собой,

   Еще я не могла быстро есть, и по этой причине мне из еды доставалось меньше всех, Я первоначально брезговала пищей из грязных и вообще из мужских рук, а потом, голод не тетка, — из любых рук и что угодно, научилась и быстро есть».

    В неоконченной документальной повести (без названия) возникает образ самой Маргариты Протопоповой. Она скупа и сдержанна в рассказах о себе. Строга в оценках поведения товарищей, преисполнена восхищения смелыми и отважными людьми, которые ее окружали и которых она любила.

    Она наблюдательна и лирична. Суровость партизанского быта ее не очерствила и не сломала.

  Но послевоенная борьба отважной разведчицы за правду истории отряда была неравной и заранее проигрышной -ведь она представляла только себя и горстку товарищей, которые знали истинную цену каждому. А оппоненты говорили от лица партии и официальной идеологии. Это был их административный ресурс, который они сполна использовали.

   Но подобные ресурсы не бесконечны. Когда-то они кончаются. Приходит время исторической правды.

   Теперь мы больше знаем Маргариту Протопопову и воздаем должное отважной и честной патриотке России.

Кучер, В.Н. Женщины в лесу: партизаны Брянщины в годы Великой Отечественной войны / В. Кучер // Партизаны Брянского леса: какими они были. 1941-1943 гг. - М.: Изд-во "Возвращение".- 2014. - С.503-587. - ил.