В послевоенные годы Маргарита Протопопова (Максимова) тяжело переживала, когда историю Орджоникидзеградского партизанского отряда подстраивали под интересы и амбиции отдельных личностей. Открыто бороться с искажением событий в ту пору не представлялось возможным, и, скорее всего, именно поэтому она была очень активна в общении с молодежью, часто выступала в школах, вела переписку со многими поисковыми группами страны, встречала многочисленные делегации из других городов, совершавших поездки по местам партизанских боев в Брянском лесу.
К ней со всей страны тянулись люди, чтобы услышать ее рассказы о деятельности брянских партизан. Власть не особенно ее поддерживала в этой деятельности, и она была лишена административного ресурса. Но сильнее этого ресурса являлась ее личность. Она сама по себе была интересна людям, и тут чиновники были бессильны препятствовать этому всеобщему интересу к судьбе партизанки.
Втайне от всех М. Протопопова использовала еще один канал общения с прошлым - вела дневники, записывала мысли, оценки, эпизоды. В ее личном архиве сохранилось большое число начатых и не оконченных записей - часто без конкретных адресов, имен и фамилий. Писала, что называется, дли себя, как бы рассуждая вслух, поэтому обрывки ее дневник и очень естественны, откровенны и честны.
«Конечно, - признается она в одном из неотправленных посланий, - я не авторитет, но я- русская, коммунист, много лет была комсомолкой. Семья моя была верующая - не фанатики, конечно. В семье учили меня добру, правде. Как могла, старалась помогать семье, а она у меня состояла из семи человек: мать, бабушка, три брата, сестра и я. Мать совершенно глухая. Бабушка старая и немощная. Братья и сестра моложе меня. Старалась помогать людям - не только словом, но и из своих не больших заработков материально.
Не шла к Вам, все, считала, образумится. Ведь все мы стареем, уходим постепенно на пенсию. Но вижу я, что всё только усугубляется, и дело доходит до того, что меня ста ли предупреждать, чтобы я не связывалась с этими людьми, иначе съедят. Но ведь их поступки не нам в пику. Они позорят отряд, доказывая лишь свое безделье в нем.
Больно и стыдно! Сами ведь топчут то, что было ни пользу Родине».
Быть полезной стране - таков был главный мотив социального поведения Маргариты Протопоповой, дочери русски го священника. Этим чувством она руководствовалась и тог да, когда согласилась стать бойцом партизанского отряда.
До начала Великой Отечественной войны Маргарита Протопопова работала пионервожатой и преподавала физкультуру в Орджоникидзеградской школе № 3 им. Горького. Получала она за этот труд 650 рублей. На эти деньги не многое можно было купить в довоенный период, но М. Протопопова не только содержала семью, но, как мы теперь знаем, даже умудрялась помогать наиболее нуждающимся.
14 августа 1941 года матери Маргариты Варваре Александровне Протопоповой была выдана справка о том, что ее дочь «мобилизована партийной организацией в партизанский отряд». В справке сообщалось, что «На основании постановления СНК РСФСР от 1.08 за N° 1214/140 и распоряжения облисполкома Орловского облсовета депутатов трудящихся № 53 от 5. VIII за семьей сохраняется месячная зарплата по месту ее жительства». В документе следовала приписка, сделанная от руки финансовым чиновником: «Протопопова Маргарита Михайловна (300 рублей) триста».
Документ был подписан секретарем Орджоникидзеградского ГК ВКП(б) Лукановым и председателем Орджоникидзеградского горсовета депутатов трудящихся Батуровым. Обращает на себя внимание формулировка в справке за подписью двух официальных лиц, а именно - тезис о мобилизации молодой пионервожатой в партизанский отряд.
Фраза о мобилизации отнюдь не исключает душевного порыва Протопоповой, но одновременно опровергает утверждение ряда исследователей партизанского движения, которые и своих работах пишут об исключительной добровольности и хождения мирных граждан в партизанскую боевую организацию. Между тем исключать добровольность и несправедливо, и исторически не точно. Однако среди основополагающих принципов создания брянских, в том числе орджоникидзеградских партизанских отрядов, мобилизация не являлась противоестественным фактом. Именно надежных, тщательно проверенных органами НКВД людей направляли в будущие партизанские отряды - людей, которые искренне считали, что они делают добровольный выбор. Но успешно примененная органами НКВД накануне оккупации Брянщины процедура «добровольной обязательности» исполнения воинского долга перед государством отнюдь не умаляет подвигов, которые совершили многие партизаны в годы Великой Отечественной войны, в том числе и Маргарита Протопопова.
Стремление быть максимально полезной стране, способности девушки, активность ее натуры обусловили особое положение М. Протопоповой в партизанском отряде. Это вызвало у завистников, менее способных, но корыстных и мстительных, желание ущемить ее интересы, отомстить ей и принизить ее выдающуюся роль в отряде, которую подтверждают недавно найденные документы в отечественных и германских архива.
Пять откровений разведчицы П.
В первые годы Великой Отечественной войны имена партизан, районы их действий были засекречены. Многие командиры партизанских отрядов носили вымышленные фамилии Уходя на боевое задание, партизаны не имели при себе доку ментов, удостоверяющих их подлинную личность. Конспирация, анонимность были вызваны разными причинами, в том числе и тем, что в составе отрядов были люди, чьи родные и близкие, оставаясь жить на оккупированной территории могли быть в случае установления родственных связей подвержены фашистами изнурительным допросам и даже репрессиям с риском для жизни. Многих из ушедших в лес знали по прежней совместной работе в среде местного населении, что тоже было небезопасно. Кроме того, как среди партизан так и среди жителей оккупированных населенных пунктом были изменники и предатели.
Партизанам было строжайше запрещено ходить на боевые операции, имея при себе документы, особенно секретного характера. Разведка Брянского штаба партизанского движении однажды установила, что 248-м немецким полицейским батальоном были захвачены ценные партизанские документы Был даже приказ охранять ящики, где содержались отрядные бумаги, а если грозит опасность, то немедленно уничтп жать любые документы.
Советская цензура в свою очередь строго следила за соблюдением секретности публикаций о партизанском движении в том числе и за содержанием выпусков Советского информбюро (немецкая разведка внимательно изучала советскую прессу). Например, в информационном бюллетене от 19 ноября 1941 года, сообщая о действиях партизан Орловской и Тульской областей, в качестве примера назывался партизанский отряд тов. И. Там же подчеркивалось, что «отважно действует партизанский отряд товарища Р.» Даже сейчас проблематично установить, какие командиры, каких отрядов скрывались под таинственными кодами «И» и «Р».
Наверное, трудно было бы узнать под псевдонимом «П» настоящего автора пяти заметок, опубликованных в одной из фронтовых многотиражек с адресом полевой почты, если бы они не сохранились в семейном альбоме Анатолия Николаевича Максимова, сына знаменитой Маргариты Протопоповой. Этот альбом в красной обложке, украшенной звездой, бережно хранят в доме, где жила после войны отважная разведчица и связная Маргарита Протопопова. На титульном листе золотым тиснением гласит надпись: «Память о партизанском разведчике Бежицкого партизанского отряда им. А. И. Виноградова Протопоповой-Максимовой Маргарите Михайловне. 1941-1943 гг.».
Перелистывая альбом, вчитываясь в пожелтевшие строки газетных публикаций, ловишь себя на мысли, что являешься свидетелем слияния двух источников памяти. Это память о самой Маргарите Протопоповой и память о ее времени и товарищах - память, которая сохранилась в фотографиях и кратких заметках, написанных простым и ясным языком довоенной пионервожатой. Эта память отражена в копиях шифровок и радиограмм, различных справках и документах.
Редакция фронтовой газеты, представляя читателям своего нового автора, писала, например: «Она пришла к нам, в десятый раз перейдя линию фронта. Обожженное морозами и вьюгами ее лицо улыбалось. Легким движением она сбросила с плеч увесистый мешок и сняла длинноухую, с красной звездой, детскую шапку. Косички рассыпались. Маленькая, коренастая, в вышитой васильками рубашке, она походила на школьницу. Но это был зрелый воин, смелый, отважный, не раз уже глядевший в глаза смерти».
И хотя редакция, знакомя читателей с анонимным автором, то есть с М. Протопоповой, не называет ни года, ни тем более числа ее появления в воинской части, предпримем попытку определить примерные временные рамки встречи Маргариты с военными корреспондентами армейской многотиражки.
Это произошло в 1943 году. На дату указывают два обстоятельства. Во-первых, газета сообщает о том, что ее кор респондент уже отмечен высокой наградой за ратные подпн ги. А известно, что Протопопова была награждена медалью «За отвагу» 7 марта 1942 года. Значит, речь могла идти о более поздней встрече в редакции. Во-вторых, в газете подчеркивается, что автор - «зрелый воин, смелый, отважны и не раз уже глядевший в глаза смерти».
Это не метафора. Выходит, в редакции знали о том, что довелось испытать партизанке в начале 1943 года, когда непосредственно над ней нависла угроза гибели. Об этом имем смысл рассказать подробнее, чтобы понять, почему газета ни брала именно Протопопову в качестве своего автора.
Для начала обратимся к воспоминаниям ветеранов-фронтовиков 10-й армии. Напомню: эта армия имела устойчивы"' связи с партизанским отрядом А. И. Виноградова - и при ст жизни и после гибели этого командира. Начнем с письма офп цера разведывательного отдела этой армии И. Я. Корчмы.
Иван Корчма - начштаба 3-й СПД
(Биографическая справка)
Как и многих боевых офицеров 10-й армии, майора Ивана Яковлевича Корчму часто вспоминала в своих дневниках Маргарита Протопопова. Нельзя исключить, что одним из факторов, который помог их сближению, было до известной степени общее прошлое. Оба начинали взрослую жизнь педагогами. Иван Корчма, уроженец Краснодарского края, после окончания средней школы работал некоторое время директором начальной школы хутора Ейского. В ту пору ему было 18 лет. Через год, в 1934-м, он уже курсант 181-го полки НКВД города Саратова, затем оканчивает 4-ю пограншколу войск НКВД в городе Нахичевани. В апреле 1941 года Корчма становится слушателем Высшей спецшколы Генштаба КА в Москве, имея за плечами без малого пятилетний опыт разведывательной работы в 41-м пограничном отряде.
К моменту знакомства М. Протопоповой с И. Корчмой он был в звании капитана и, как уже выше говорилось, возглавлял штаб 3-й стрелковой партизанской бригады. Вместе с другими офицерами этой дивизии он направлял боевые действиями объединенных партизанских отрядов, которые действовали перед фронтом армии.
Его личная заслуга состоит в том, что он непосредственно руководил выводом частей 1-го гвардейского кавалерийского корпуса и 4-го воздушно-десантного корпуса из тыла врага на соединение с частями 10-й армии.
И. Корчма был из тех офицеров Красной Армии, которые отвечали за каждое слово. Поэтому можно и нужно верить тому, что он написал 9 апреля 1957 года, откликаясь на просьбу впервые созданной общественной комиссии Орджоникид-леградских партизан, приступившей к сбору фактического материала по истории партизанского движения на Брянщиие. Членами этой комиссии были сами участники партизанского Сопротивления.
В своем письме И. Корчма, в частности, подчеркнул: «Трудно переоценить значение тех разведывательных данных, которые передавал на большую землю партизанский отряд им. А. И. Виноградова. Достаточно посмотреть на конфигурацию линии фронта, образовавшейся после разгрома фашистских армий под Москвой, чтобы оценить обстановку для 10-й армии Ее соединения в ходе наступления вырвались далеко вперед, в результате для немцев создавалась возможность из районов Юхнова и Жиздры ударом на Мещевск-Сухиничи окружить войска 10-й армии. Отсюда и задача разведки - вскрыть группировку противника перед фронтом 10-й армии и, особенно, на ее флангах, а также выявить намерения противника в этом районе на период весенне-летней кампании 1942 года.
Из всей суммы разведданных о противнике сведения Вашего отряда в то время представляли особую ценность, т.к. они подкреплялись живым языком".
Стерлись в памяти подробности встречи с Маргаритой Протопоповой. Помнится, что эту отважную девушку в разведывательном отделе штаба армии ждали с нетерпением. Разведчики передовых частей сообщили, что Маргарита с „грузом" проследовала, а до д. Соболевки, где помещалиI разведотдел, от переднего края было не близко.
Язык у приведенного от Вас Вальтера к небу не прилипал, - пишет далее Корчма, обращаясь к партизанам - членам общественной комиссии. - Он полагал, вероятно, чти полнота сообщаемых им сведений о своих частях облегчит ему его участь, давал развернутые сведения. Тем самым в группировках противника все меньше и меньше становилось „белых пятен".
Сведения, сообщаемые через Маргариту Вашим отрядом об обстановке в тылу противника, во многом содейстчи вали принятию Военным советом 10-й армии решения об активизации действий партизан перед фронтом армии В этом смысле мы - группа офицеров М. Зиненков, И. Корбут, М. Розин, А. Галюга, И. Корчма Вашему отряду обязчаны тем, что нам была доверена почетная задача - в тыл противника активизировать партизанское движение перед фронтом 10-й армии.
В конце апреля 1942 года мы и направились в тыл противника по проторенным Вашим отрядом тропам».
Мало кто знает, что в тот период, когда был еще жив командир А. И. Виноградов, да и после его гибели, обязанности в отряде у М. Протопоповой, рядовой партизанки, были значительно шире ее военного звания и должности. Она работала проводником, связной, разведчицей, санитаркой. И самое главное - являлась доверенным лицом командира и комиссара, двух первых лиц батальона.
О том, что Маргарита Протопопова была членом штаба Виноградова, стало известно только из трофейных документов, которые хранятся в германском военном архиве. Об этом факте «летописцы» истории отряда умалчивали, пытаясь представить М. Протопопову в образе коварной «комиссарши».
А ведь работник штаба партизанского отряда М. Протопопова выполняла самые ответственные поручения. Она, например, помогала партизанам переходить линию фронта для встречи с офицерами штаба и разведывательного отдела 10-й армии. Уже тогда ее там хорошо знали, уважали и высоко ценили.
Об этом свидетельствует содержание наградного листа, который приводится ниже (дословно и впервые).
Документ № 17
Наградной лист М. М. Протопоповой
«Тов. Протопопова работала в Орджоникидзеградском партизанском отряде (командир отряда Виноградов, бывший начальник цеха № 2) с момента его организации, то есть с 10 октября 1941 года. Показала себя преданным, бесстрашным борцом за Родину. Выполняя задания командования партизанского отряда, неоднократно ходила в разведку и приносила исключительно ценные и точные данные, в результате чего немецкие захватчики попадали в ловушку или взрывались на минах. Одновременно тов. Протопопова работала медицинской сестрой отряда. Не одну жизнь она спасла своим бывшим товарищам внимательным и заботливым уходом за ранеными.
Начиная с января месяца, тов. Протопопова работает в качестве связной от партизанского отряда с разведотделом штаба 10-й армии, несмотря на то что этот отряд от линии фронта находится в 100 км в тылу врага и эта работа связана с большим риском для жизни.
Т ов. Протопопова все задания партизанского отряда и разведотдела выполняет исключительно точно и в срок и с большим желанием.
Начальник разведотдел штаба 10-й армии майор Колесов Военком разведотдела штаба 10-й армии батальонный комиссар
12 февраля 1942 года».
Любопытно, что Маргарита Михайловна Протопопоиа была представлена к ордену Красного Знамени и что наград ной лист подписали не командир отряда Виноградов и комиссар Рыжков, а начальник разведотдела штаба 10-й армии майор Колесов и военком того же штаба батальонный комиссар (фамилия на наградном листе не указана).
В разведотделе этой армии Маргариту Протопопову считали «своим» человеком, с ней здесь считались. Хочу обратить внимание читателей на лексику наградного листа, которую я максимально близко к оригиналу отразил в цитируемом отрывке. Там используется такое слово, как «работа». В наградном листе указан месяц и год начала работы Маргариты Протопоповой в качестве официальной связной-разведчицы партизанского отряда с армией - январь 1942 года.
К слову сказать, отношения между партизанским отрядом и 10-й армией носили разнообразный характер. Примерок тому много. Вот начальник штаба 3-й стрелковой партизанской дивизии капитан Мураль на клочке бумаги пишет ли писку в штаб орджоникидзеградских партизан: «Командование Вас просит выделить проводника для нашей группы в район железной дороги для подрыва эшелона. В какой ран он, Вам на месте виднее. Просим не отказать. Согласны ни встречу». И встреча состоялась, и проводник был выделен.
В январе 1942 года майор Корбут письменно поблагодарил Рыжкова за то, что тот прислал ему из отряда маскхалат. Командир 3-й СПД не сидел в штабе, а бывал на месте боев, и без маскхалата ему было, как он выразился, те совсем хорошо».
У Орджоникидзеградского партизанского отряда имелись собственная касса. Был налажен учет поступающих и расходных средств. К трем главным источникам финансового попил нения кассы (взносы личного состава, мирного населения, им ручка в ходе боевых операций) добавлялись средства, которой зарабатывали партизанский буфет и подконтрольное отряду Улемльское лесничество.
Всего за 1941-1942 годы в отрядной кассе насчитывалось 186 433 рубля. Из этой суммы было официально сдали 177 984 рубля. Основным получателем средств выступа 10-я армия, которой через Г. И. Орлова было передано 100 436 рублей. Вторым крупным потребителем денежных средств, «заработанных» отрядом, являлся 4-й отдел НКВД Орловской области. Черкасову и Брянцеву было передано 70 549 рублей.
Примечательно, что деньги для 10-й армии перенесла через линию фронта Маргарита Протопопова. Она же вручила и а аэродроме Слободище деньги представителю 4-го отдела НКВД. Козельскому госбанку тогда же сдал 70 549 рублей другой партизан - Кузьма Маралин.
Но даже приобретенный опыт связной и разведчицы не устраивал активную и деятельную натуру Маргариты Протоповой. Человек сильного и властного характера с явно выраженными лидерскими чертами, она хотела не просто исполнять волю командования, а быть хозяйкой собственной судьбы. Партизанской судьбы, прежде всего.
Она мечтала совершить самостоятельный и яркий поступок. Судьба подарила ей такой шанс, и она блестяще им воспользовалась. Правда, случай тот едва не стоил Маргарите жизни.
Дело было так. В мае 1943 года Протопопова попала в плен к немцам. В учетной партийной карточке, которая хранится в Государственном архиве Брянской области, об этом факте сказано так: «Забрана немцами». Более подробная информация содержится в списке на убитых и пропавших без вести Орджоникидзеградского партизанского отряда им. Виноградова. Здесь под № 13 значится Протопопова Маргарита Михайловна. На пожелтевшем от времени листе хорошо видна синяя карандашная таблица. В ней - 4 графы: номер по порядку, звание, где и при каких обстоятельствах пропал без вести или убит тот или иной боец, где он похоронен. Против фамилии Протопоповой читаем: «сержант, пропала без вести при блокировке леса» - и галочкой вверху отмечено: «в мае».
Особенности ее пленения были вызваны двумя обстоятельствами. Первая и самая важная причина заключалась в том, что весной фашистские каратели предприняли попытку нанести партизанским отрядам удар по всем их позициям, сосредоточив для этого большие силы. Они поставили перед собой цель очистить Брянский лес от вооруженных отрядов.
В зоне действий вражеских армейских подразделений оказался и отряд им. Виноградова. Тактика партизан в тот периоод сводилась к быстрому рассредоточению сил для более оперативного и успешного маневрирования в условиях сплошной блокады.
Вторая причина ее пленения заключалась в том, что Протопопова как раз в этот отрезок времени заболела тифом и находилась на излечении в партизанском госпитале, который был расположен в одном из партизанских лагерей. Ее и других больных и раненых партизан эвакуировать не удалось Это сыграло решающую роль в том, что больная и обессиленная партизанка была захвачена в плен.
Она оказалась в немецком концлагере, который был расположен в городке Жуковка. Начались изнурительные допросы. И вот здесь ей помог приобретенный опыт разведчика. Известно, что шансы остаться в живых у разведчика во многом зависели от способности убедить врага в достоверности заранее придуманной легенды.
Ее легенда состояла в том, что она является военным фельдшером Ниной Маргушкиной и оказалась в окружении к тому же больна туберкулезом. Медаль «За отвагу», которую в тот момент она имела при себе, спрятать не удалось, и немцы изъяли ее у Маргариты. Но документы, удостоверявшие ее настоящее имя, удалось еще до плена спрятать в лесу. Так была скрыта важная улика, которая могла разоблачить разведчицу.
Придуманная ею легенда сработала. Немцы поверили в ее рассказ. Тем более легенду подтвердили военнопленным грузинские врачи Кото Махорошвили и Сосо Таганидзе, с которыми Протопопова быстро сошлась и подружилась. Имении этим врачам было поручено обследовать пленную на предмет ее заболевания. Махорошвили на свой страх и риск выдал Протопоповой справку, в которой указал, что она - Маргушкина и что по данным якобы проведенного рентгеновского обследования опасно больна туберкулезом. Ей были рекомендованы места и методы лечения. Справка была написана от руки красными чернилами. Махорошвили поставил свою подпись, скрепив ее персональной печатью врача. После месяца лечения под наблюдением пленных грузинских врачей (не от мнимой туберкулезной болезни, а от тифа) не без их помощи Протопопова попадает в лагерь для советских военнопленных, которые использовались для строительства фашистских оборонительных сооружений.
Ей удалось совершить побег из лагеря, в котором она содержалась, а потом вырваться из рук эсэсовцев, которые случайно обнаружили ее на лесной тропе больную и обессиленную.
Сохранилась записная книжка (размером в детскую ладонь), которую вела Маргарита Протопопова с первых дней пленения. Листки заполнены карандашом. Так как она на самом деле не являлась военным фельдшером, то пришлось для правдоподобия легенды составить своеобразную памятку - какие лекарства в каких случаях целесообразно использовать. С этой памятки она и начала заполнять свой дневник.
М. Протопопова продвигалась в расположение наших войск не одна, а с немецким «языком», которого ловко захватила в плен с помощью сельских жителей, прятавшихся от немцев в лесу и на короткое время приютивших и накормивших её. Опытная к тому времени разведчица, она хорошо знала о подозрительности и осторожности, которые царили в армейской среде, поэтому «язык» ей понадобился для собственной подстраховки на случай внезапной встречи с военными. Так оно, собственно, и случилось.
Она и в дни блуждания по лесу действовала так, как полагалось действовать настоящему разведчику - в соответствии с секретной инструкцией на этот счет. Протопопова знала, что, несмотря на оккупационный режим, передвижение было невозможным в любых направлениях. Подчеркивая эту важную деталь, Ю. А. Попов, известный специалист в области партизанского движения, пишет, что для этого нужно было не делать того, что запрещалось оккупантами. Но лучше было иметь при себе документы, удостоверяющие личность, либо владеть хорошо продуманной легендой. Передвигаться желательно было пешком, в редких случаях на подводе, как исключение - на железнодорожном транспорте. Если отсутствовали документы, то рекомендовалось идти только пешком и ми. дорог, к тому же - ночью. Не следовало заходить в населенные пункты. Мосты и переправы лучше было преодолев в промежуток времени, когда местное население идет с базара или на базар; в городах избегать движения по главным улицам. Место для ночлега, гласила инструкция, надо было искать в маленьких деревеньках или хуторах, где нет полиции и властей был незначительным. Предписывали в обход старост и квартальных, напрямую обращаться к местным жителям, которые в большинстве своем предоставляем угол, не спрашивая документов. Во всех случаях при ночлеге у местных жителей категорически запрещались разговори ни политические или военные темы, чтобы не нарваться на вражескую агентуру.
Маргарита Протопопова не имела при себе документом, но зато владела уже проверенной пленом легендой. А во всем остальном полагалась на опыт, которого ей было не занимать. Она шагала с «языком» вдоль Московско-Варшавского шоссе лесами, перелесками, проселочными дорогами, избегая населенных пунктов и случайных встреч.
В трудные дни возвращения в партизанский отряд разведчица продолжала время от времени вести дневник своего опасного и оптимистического побега из плена. В нем мелькают названия сел, деревень и поселков. Если проложить маршрут побега на карте, то возникает ощущение невероятности путешествия М. Протопоповой по тылам противника. Шла она без компаса и карты, не зная местности. «Как в мешке», записала в дневнике.
Случалось шагать с попутчиками. Вот, например, запись, сделанная М. Протопоповой 19 сентября 1943 года «Народит ко подобрался неказистый - трусоват. Сашка лучше. Иду вперед. Послала Сашку в деревню. По большаку от Хиславич на поселок Красный прошло 10 танков и 4 машины, слышим артиллерия, но не такая активная как раньше. Сашу застала полиция в деревне. Пришел, рассказывает: из деревень выгоняют скот весь, народ - еще нет. Прошли большак Мстиславский. Едут беженцы. Нигде их начальство не принимает. И оно само бежит. Начальник полиции Хислаиич с семьей движется на Мстиславль. Переправились через реку Сож - на лодке, в 5 километрах от Стаек. Перевозил дедушка. Сейчас в кустах отдыхаем и собираемся в путь-дорогу».
Примечательно, что в те тревожные часы и дни она обращается к Богу. Дочь священника, став под давлением обстоятельств комсомольской активисткой, Маргарита, вынужденно отринув в юные годы веру своего отца, в минуты опасности пытается найти поддержку там, где находил утешение ее репрессированный за веру отец.
Она оставляет в своем походном дневнике такую запись: «Не дай мне, боже, в этой битве сгинуть, а дай мне, боже, одолеть врага».
И она нашла в себе силы одолеть и врагов, и все препятствия. Продвижение в расположение Красной Армии продолжалось 43 дня. В исповеди об этом изнурительном путешествии она предельно скупо пишет о пережитом. Всего лишь одна фраза: «Всякое я видела и испытала за 43 дня».
Но и в 1943 году, когда Протопопова внесла эту фразу и дневник, и почти двенадцать лет спустя, в конце 1954 года, когда решила написать несколько страниц воспоминаний о тех днях, она сдерживает чувства и эмоции. Пожалуй, только один раз ее охватили отчаяние и безысходность, когда после молитвенной записи химическим карандашом она вывела в дневнике: «Маргарита Михайловна Протопопова просит того, кто ее найдет, сообщить родным - матери Варваре Александровне, сестре Тамаре Михайловне, братьям Юрию Михайловичу, Николаю Михайловичу, Семену Михайловичу Протопоповым...».
А ведь еще в июле 1942 года Маргариту Протопопову и ее братьев родные считали погибшими, так как никаких сведений о них не получали, и поэтому начали вести поиск. Был даже сделан запрос в Главное управление формирования и укомплектования войск Красной Армии. Из Центрального бюро по персональному учету потерь личного состава действующей армии ответили, что «указанные товарищи в Центральном бюро не зарегистрированы».
Но воевали не только Маргарита и Юрий, но и их братья Николай и Семен Протопоповы.
Я не исключаю влияния счастливой случайности, которая помогла Маргарите Протопоповой выстоять и выжить в тех условиях, в которых она оказалась. И все же не только случайности обеспечивают человеку самосохранение в условиях войны
Человеку помогают воля, опыт и характер. Маргарит Протопопова оказалась личностью с сильным характером, но левой натурой, обладавшей опытом и знанием скрытой борьбы. А еще ее выручили тесные связи с 10-й армией, котором командовал генерал В. С. Попов. Именно эта армия, которая, кстати, успешно взаимодействовала с партизанскими отрядами, стала для нее ангелом-хранителем.
Вспоминая то время, командующий 10-й армией генерал Попов в 1957 году, обращаясь к партизанам отряда им. Виноградова, в частности, писал: «Связные отряда Борисенко И. Г., Протопопова М. М. и др., не щадя своей жизни, переходили линию фронта и доставляли в штаб армии ценные разведывательные данные. Партизаны отряда часто по заданию разведотдела армии выполняли особо важные задания в тылу врага. Например, в феврале 1942 года захватим и в плен двух немецких офицеров и через линию фронта при вели их в штаб армии».
Именно в расположение частей 10-й армии попала поел г плена М. Протопопова, хотя слово «попала» не совсем точно отражает это событие.
Характер ее поведения во время побега свидетельствует о том, что она продемонстрировала холодный расчет, волю и знание особенностей поведения во вражеском тылу. Она помогла допустить третьего плена и оказаться в руках фашистов или полицаев. Она знала, в каком направлении следует идти, чтобы выйти на позиции частей Красной Армии. Ее уверенность вселила спокойствие даже в пленного немецкого ефрейтора, который полностью доверился ей и не пытался сопротивляться. И Протопопова добилась цели.
Капитан разведки 361-го полка 38-го корпуса 10-й армии, которому предстояло выяснить личность Маргариты Протопоповой, первоначально отнесся к ней с недоверием. но ей вновь помог случай. Во время допроса раздался телефонный звонок, и капитан начал докладывать вышестоящему начальству обстановку на фронте. Прозвучала фамилия Безмельникова. Это был полковник, в то время командир 38-го корпуса 10-й армии, который, узнав о Протопоповой, приказал капитану направить разведчицу вместе с пленным немцем в штаб армии.
Вот как описала этот эпизод сама Протопопова: «.Капитан выделил 2 лошадей и бойца. Боец впереди себя посадил немца, а я - на вторую лошадь.
Двинулись к штабу 10-й армии, который находился о д. Большие Шумиги Рославльского района Смоленской области. Меня встретили много знакомых, по-родственному, тепло. Через несколько дней я была снабжена документами, питанием и направлена в свой город Орджоникидзеград».
По соображениям секретности эти подробности в армейской печати, о которой говорилось выше, не упоминались. Как, впрочем, и те факты, о которых уже после войны первым поведал генерал Никольский, а Маргарита лишь намекала о них в газете.
Генерал-майор в отставке Виталий Никольский прослужил в системе Главного разведывательного управления Ген-штаба Советской армии более 30 лет. Он досконально знал работу оперативной агентурной разведки, которой посвятил большую часть своей работы в ГРУ. Оперативной агентурой Никольский занимался в центральном аппарате развед-управления генштаба Красной Армии, где служил с 1938 по 1941 год. Выполняя задания на фронте в первые месяцы войны, создавал разведгруппы в городах, которые могли быть захвачены противником, занимался агентурой в разведывательных отделах 10-й армии, Западного и Сталинградского фронтов (1941-1943), затем вновь в центральном аппарате ГРУ (1943-1947). В 1944-1945 годах готовил разведчиков для работы в тылу врага в московском Серебряном Бору. Виталий Александрович вспомнил имена и описал деятельность многих героев «невидимого фронта», со многими из которых был знаком лично.
Например, Маргариту Протопопову Виталий Никольский близко узнал в дни, когда она работала в разведотделе 10-й армии. Именно по запросу Никольского Протопопова прибыла в распоряжение этого ведущего армейского отдел. Направляя ее к разведчикам, А. Виноградов и П. Рыжков снабдили М. Протопопову сопроводительным письмом, в ко тором писали: «Направляется в Ваше распоряжение согласно Вашему отношению для работы в РО тов. Протопопова М. М., работник штаба ОПБ».
Маргарита Протопопова, как всегда, шла через линию фронта с ответственным грузом. Через нее руководители от ряда направили в фонд обороны страны золотой крест, 649 немецких марок, облигации государственных займов на сумму 67 259 рублей 40 копеек - для постройки танковой колонны Кроме золота и денежных средств М. Протопопова переносила через линию фронта необходимые для армии трофеи которые нужны были специалистам для анализа и оценки вооружения противника, их возможностей по использованию телефонной связи. Так, например, разведчица передала армии ларингофон с тяжелого танка, подорвано партизанами отряда, образцы телефонного и проводного кабеля, обеспечивавшего связью 4-ю танковую дивизию врага.
Содержимое вещмешка, который многократно переносила на своих плечах через линию фронта Маргарита Протопопова, являлось уникальным подтверждением тех очень разных функций, которые выполняли партизаны под руководством Александра Виноградова и Петра Рыжкова.
М. Протопопова в тот не первый свой переход через линию фронта доставила в штаб армии акты о сожжении фашистами поселка Можель Брянского района. С появлением в отряде А. Винницкого заработали изобретатели и рационализаторы Самому Винницкому к тому времени уже принадлежали три оборонных изобретения, описание которых Протопопова тоже передала в штаб армии.
Теперь понятно, почему в числе самых уважаемых Никольским разведчиков он назвал и Маргариту Протопопову Вот что рассказал о ней генерал: «.20 января в город прибыл партизанский обоз из полдюжины саней. Его привел комакдир одного из отрядов Брянщины Рыжков. С ним добрался к нам сотрудник разведотдела Западного фронта старший лейтенант Орлов Георгий Ильич, направленный ранее в немецкий тыл для установления контактов с командирами наиболее крупных подразделений народных мстителей. Начальство сопровождал десяток рядовых партизан. Одним таким бойцом оказалась девушка Маргарита Протопопова.
Рыжков должен был согласовать свои действия с командованием 330-й стрелковой дивизии и получить оружие и боеприпасы, в чем очень нуждались партизаны.
Лесное воинство явилось не с пустыми руками. Был доставлен „язык", немецкий лейтенант, которого в пути опекала Маргарита. Она отдала ему свой полушубок, так как стреноженный по ногам и рукам „фриц" мог замерзнуть по дороге. Привезли партизаны и трофеи, в которых очень нуждался наш разведотдел: образцы и чистые бланки немецких документов, печати, подробную разведсводку о войсках противника и обстановке в оккупированных районах, а также большой мешок, туго набитый советскими денежными знаками и облигациями госзайма, отобранными в немецких учреждениях, у полицейских и старост.
Деньги и ценные бумаги предназначались для сдачи в фонд танкового соединения „Партизан". Общая сумма их была неизвестна. Для подсчета пришлось мобилизовать всех свободных от службы разведчиков. Времени потратили немало. И мешке оказалось что-то около полумиллиона рублей.
Может показаться невероятным, но это факт: начальник финансовой части нашего отдела и глава финотдела армии отказались принять свалившееся им, можно сказать, с неба богатство ввиду отсутствия приходных документов и условий для хранения и перевозки денег.
Бюрократическая возня - от нее нельзя было избавиться даже во фронтовых условиях - продолжалась довольно долго. В конце концов мешок с деньгами и облигациями удалось переслать в штаб фронта с представителем разведотдела полковником Жемчужиным, приезжавшим проверять состояние агентурной работы нашего отделения.
А партизанский обоз мы загрузили трофейным оружием, боеприпасами и продуктами и в ночь на 22 января проводили через линию фронта, обусловив с отрядом Рыжкова связь на будущее. Через несколько недель рейс должен был повториться.
Забота о пленном немецком лейтенанте не прошла даром для Маргариты. Она сильно простудилась и была вынуждена остаться в городе до прибытия очередного партизанского обоза. Поправившись, молодая партизанка возвратилась в свой отряд, пробыла длительное время в тылу противника, получила ранение и за боевые подвиги была награждена».
Но завистники, не прощавшие обид, не любившие Петра Рыжкова и не желавшие подчиняться ему, все время пытались бросить тень на отважную и умную разведчицу М. М. Протопопову, болтали о близких отношениях с Рыжковым. И это при том, что каждый негодовавший по этому поводу обзаводился женой или любовницей. Такое ханжество непростительно. Даже после войны эти мужчины никак не могли успокоиться. Особенно изощрялся «летописец» Иван Коренков, который рано покинул партизанский отряд под предлогом угрозы его жизни со стороны комиссара. А потом писал сюжеты о деятельности отряда по рассказам недоброжелателей Рыжкова, Протопоповой и других партизан.
Почему-то они «забывали» упомянуть Александра Виноградова, неизменно высоко ценившего своего работника штаба. Избегали ссылаться на мнение командующего 10-й армии генерала В. Попова, генерала В. Никольского, подполковника М. Чазова, майора И. Корчму, батальонного комиссара Розова и многих других офицеров 10-й армии, которые знали другого Петра Рыжкова, а не того, кого изображали оппоненты, знали, уважали и ценили Маргариту Протопопову.
М. Протопоповой мстили за то, что она знала подлинную роль в отряде каждого из тех двух десятков активистов «подпольного горкома ВКП(б)». Ей мстили за то, что к ее мнению, а не к аргументам сплетников прислушивались в годы войны в руководстве 10-й армии.
Оппоненты пытались найти поддержку в Брянском обкоме партии и находили ее там. А еще раньше сигнализировали в Брянский штаб партизанского движения о якобы завышенных данных об итогах ее работы в партизанском отряде, когда М. Протопопова была вторично представлена к ордену Красного Знамени. В третий раз ей отказали в награждении орденом Отечественной войны II степени - к 40-летию Победы.
Почему так происходило? Да потому что на политической сцене в те годы властвовал партийный аппарат, который создавал собственную историю партизанской войны и восхвалял иных героев и иные подвиги. С мнением боевых офицеров уже можно было не считаться. Наступило время воспевания ложной героики, в центре которой находились в основном партийные активисты.
Кучер, В.Н. Женщины в лесу: партизаны Брянщины в годы Великой Отечественной войны / В. Кучер // Партизаны Брянского леса: какими они были. 1941-1943 гг. - М.: Изд-во "Возвращение".- 2014. - С.503-587. - ил. | 
